Погода стояла прекрасная, он проспал больше десяти часов кряду, играли что-то веселое, его телефон разрядился. Убрал его обратно в карман, прислонился к стенке и, устроившись поудобнее в ароматах сахарной ваты и жареного поросенка, решил насладиться зрелищем.

Праздничный день…

Не хватает только почтальона…^[153]

Какая-то дама протянула ему пластиковый стаканчик. Поблагодарил ее кивком, словно растерявшийся иностранец, позабывший разом азы французского, выпил глоток вина… непонятного происхождения, сухого, резковатого, подставил свои раны солнцу, закрыл глаза и мысленно поблагодарил соседку за то, что она не забрала у него ключи и подарила эти мгновения покоя.

Тепло, вино, сладость, местный говор, крики детей – все это действовало умиротворяюще…

– Ты все еще спишь?!

Ему и глаза не надо было открывать, он сразу узнал голос своего супер-штурмана.

– Нет. Я загораю…

– Уф, советую с этим кончать, ты и так весь коричневый! Опустил голову:

– Ой! Да ты у нас пират? Головка с черной повязкой кивнула.

– А где же попугай на плече?

– Нууу, нету… – отвечал тот расстроенно.

– Пойдем за птицей?

– А если она проснется?

Хотя одним из воспитателей Шарля был Нуну, а, может, как раз таки поэтому, но он всегда считал, что самое простое говорить детям правду. Не был особенно силен в педагогике, но в этом не сомневался. Правда никогда еще не мешала фантазии. Наоборот.

– Знаешь… Она не может проснуться, потому что набита соломой.

Усы Луки расползлись до самых сережек в ушах:

– Я так и знал, но не хотел тебе говорить. Боялся, что ты расстроишься.

Кто? Кому пришла в голову эта счастливая мысль – придумать детей? – умилился он, пристраивая свой стаканчик за какой-то черепицей.