– На диване нужно спать мне. В конце концов, это ведь твой дом.

– Даже не знаю, что тебе ответить, Грания. Если я стану упрашивать тебя лечь со мной в постель, это будет выглядеть так, будто я к тебе пристаю. Если же позволю тебе спать на диване, ты подумаешь, что я к тебе равнодушен. Видишь, в каком глупом положении я оказался?

– Ну, пожалуйста, позволь мне сегодня переночевать на диване, – попросила она.

Тони обнял ее и ласково поцеловал в лоб.

Утром он сварил для Грании коста-риканский кофе. У нее был усталый вид, вокруг глаз залегли темные круги.

– Всю ночь не могла заснуть, – сказала девушка. – Читала твои книги. Потрясающе! О существовании многих из них я даже не слышала.

На полу возле дивана Тони О’Брайен увидел две книги: «Уловка-22»[72] и «На дороге»[73]. Значит, Грания раньше не читала Хеллера и Керуака. Как зачарованная, она смотрела на его коллекцию классического джаза. Сущий ребенок!

– Мне бы хотелось сегодня поужинать с тобой, – сказала Грания перед уходом.

– Скажи, когда ты придешь, и я приготовлю ужин, – ответил Тони.

– Сегодня? Или мы должны выждать подольше?

– Нет, это было бы отлично! – торопливо согласился он. – Только приходи поближе к вечеру, мне нужно выяснить, как идут дела на курсах итальянского. И прежде чем ты снова набросишься на меня, сообщаю: это нужно мне самому и не имеет ничего общего с тобой и твоим отцом.

– Ладно. Мир, – сказала Грания, но в глазах ее читалась тревога.

И вот теперь Тони О’Брайену предстояло отправиться домой, чтобы приготовить все к ее приходу. В соусе из имбиря и меда уже мариновались куриные грудки, стол был накрыт. Он поменял белье на кровати, а диван на всякий случай застелил пледом.

Тони надеялся разузнать о вечерних курсах что-нибудь важное, чем можно было бы поделиться с Гранией, а вместо этого неожиданно выяснил, что ее отец, по слухам, крутит роман с преподавательницей итальянского языка.

Впрочем, сейчас ему надо идти прямиком в класс, чтобы потом рассказать Грании о своих впечатлениях.

На прощание он сказал Лоренцо:

– Dov’è il dolore?

– Il gomito, – с воодушевлением ответил тот, схватившись за локоть.

– Ничего, до свадьбы заживет, – заверил Тони и поднялся на ноги. Похоже, мир сошел с ума.