– Спасибо, Джо, – ответила Марселла таким тоном, что Джо почувствовал себя очень маленьким.

– Извини, Ханна, ты должна меня простить, я потому и не ела много хлеба… Понимаешь, у меня расстройство желудка.

– Но ты должна была сказать, отменить ланч…

– Нет, пожалуйста, Ханна, все уже в порядке.

Кэти подцепила вилкой кусок рыбы, показавшейся ей на вкус чем-то вроде мыла, и заставила себя проглотить. Она отнесла сильно пахнущее масло для душа в другой конец кухни. И конце концов почувствовала, что ее желудок пришел в норму. Разговор был непростым. Каждая тема имела подтекст, как и каждое случайное замечание и каждая история. Они говорили о возвращении близнецов в «Буки» и о том, как по-настоящему добра была к ним Лиззи. «Добра» и «щедра» – вот правильные слова. Ханна заметила, что Кэти все еще не нашла времени пойти в салон в «Хейвордсе», а Кэти, глядя ей в глаза, пообещала, что вскоре туда доберется. Они говорили и о Ниле, о том, как много он работает и как Кэти повезло, что Нил не играет в гольф, как его отец, иначе она превратилась бы в настоящую вдову. И вдруг ни с того ни с сего Ханна упомянула Аманду:

– Кэти, могу я спросить кое-что… Как ты думаешь, у Аманды есть какая-нибудь причина не приезжать домой навестить нас?

Это был момент, когда Кэти могла поступить хорошо или плохо; ей нужно было быть крайне осторожной. Она едва помнила Аманду Митчелл, та была на два года старше Нила, властная, отстраненная. Аманда не пришла на их свадьбу, но прислала действительно очень хороший подарок… прекрасный географический атлас, дорогой радиоприемник, ловивший все частоты, и карточку с пожеланием: «Пусть вы увидите весь мир и полюбите его». Кэти подумала, что это очень мило с ее стороны. Хотя подарок мог оказаться и довольно пророческим, если Нил все еще держал в уме, что они должны уехать и повидать этот самый мир. Кэти не раз спрашивала об Аманде. Но до сих пор ее свекровь уходила от ответа или отделывалась неопределенными словами: Аманда слишком занята, слишком преуспела в Канаде, чтобы поддерживать связь с новой родственницей, которую едва знала. Нил тоже ничем не мог ей помочь. Аманда замечательная, сказал он, замечательная сама по себе, но он не собирается ей звонить, им нечего сказать друг другу. Казалось довольно странным не желать поговорить с единственной сестрой о чем-нибудь… Кэти могла в любое время болтать о своих сестрах в Чикаго. А теперь, когда Кэти вполне достоверно узнала, что у Аманды в Торонто однополая связь, что она могла сказать или сделать?

– Возможно, она там кого-нибудь встретила? – предположила Кэти.