– И все?

– Они такие смешные, эти близнецы! Они стали спрашивать о настоящем чае… Сара взяла инициативу в свои руки, все под контролем.

Только это и услышала Кэти. Похоже, сегодня не время сообщать Нилу о чем-то еще.

Том искал нужные слова для разговора с Марселлой о модном показе. Такие, чтобы не открыть перед ней то тошнотворное чувство в глубине живота при мысли, что она будет расхаживать полуголой перед чужими людьми. Он понимал: это ревность, которая уже чуть не погубила все прежде. Он должен держать ее в узде. Марселла любила только его, он это знал, видит бог. Так почему бы ей не остаться одетой и не присоединиться к его бизнесу? Но он слишком хорошо понимал, что подобная мысль губительна. И все же невозможно было представить, почему человек, такой любящий и счастливый во взаимоотношениях, как то утверждала Марселла, по-прежнему хочет красоваться в купальниках и белье. Но он должен быть осторожным. Такие подозрения и чувство собственности уже заставили ее однажды уйти. Том ступал по тонкому льду. Но, к его удивлению, Марселла сама заговорила об этом:

– Ты не поверишь, какие цвета они выбрали для показа Фезера: желто-зеленый и сиреневый… Никто не захочет носить такое белье!

Том медленно выдохнул. По крайней мере, она сообщает ему, что речь о белье.

– Да, можешь в любое время демонстрировать мне черное кружево. – Он улыбнулся.

– Но ты же понимаешь, что это немножко смешно?

– Конечно. – На сердце у Тома было тяжело, Марселла готовила его. – А купальник какого цвета?

Похоже, Марселла испытала облегчение оттого, что ему уже много известно.

– То же самое безумие, дикие краски, почти люминесцентные! Джо или совершенно не понимает, что делает, или считает это правильным… Трудно понять, где пролегает граница.

Том уставился на нее. Она действительно была просто одержима всем этим миром моды. И это не имело вообще никакого отношения к тому, чтобы публично раздеваться. Том сошел бы с ума, если бы позволил этой мысли укрепиться в его уме.

– Милая, ты просто не поверишь, кто только что звонил! – вернувшись от телефона в холле, сообщил Кеннет Митчелл своей жене.

– И кто же, милый?

– Старина Барти прорезался из ниоткуда.

– Барти… наш шафер! – радостно воскликнула она.

– Да, я сказал ему, что он может приехать к нам. Он раздобыл какой-то винтажный автомобиль или просто очень старый, что-то такое… И хочет показать его на каком-то шоу.

– А что он порезал? – спросил Саймон.