– Ну наконец-то, – говорит она. – Нам это очень пригодится.

В этот момент наверху раздается грохот – как будто упал книжный шкаф или шар для боулинга, – и они одновременно вздрагивают и восклицают: «Матерь Божья!» Потом подозрительно косятся друг на друга и гадают: кто из нас у кого научился? Они не знают. Кажется, что эти слова не исходят ни от кого из них, но в то же время от них обоих.

– Ты как будто у меня в голове, – говорит Элизабет. – Как это вообще возможно?

– Я же тебе рассказывал, – отвечает он. – Наши души уже встречались.

Она закрывает глаза.

– Тогда скажи, о чем я думаю.

Она поворачивается к нему спиной, а это означает, что он должен обнять ее сзади, крепко прижать к себе, прильнуть губами к ее уху, вдохнуть запах ее волос, медленно и долго целовать ее ключицу, пока кожа не порозовеет, неторопливо стянуть с нее рубашку, потом повернуть ее к себе и жадно, глубоко и решительно заглянуть ей в глаза – именно в таком порядке, и когда он это делает, ее тело раскрывается в мечтательном да.

Этой ночью, в постели, под грудой пледов и покрывал, каждый обвиняет другого в том, что тот забрал все одеяла себе. Она говорит:

– Вчера я любила тебя больше, но сегодня, я думаю, ты любишь меня больше.

Она бьет его подушкой.

Он думает о прогулке, о танцующих тенях на желтой шторе и снова спрашивает ее:

– Чем пары занимаются втайне?

Она отвечает:

– Они дают имена посуде. Прикинь?

Во сне она ворочается, перекатывается на другой бок, широко зевает, и изо рта у нее выползает маленькая белая мышка. Это нежное создание, хрупкое и мягкое, с пушистым мехом молочного цвета. Она осматривается, принюхивается и делает осторожные шажки к двери. Он берет мышку в руку – она такая легкая! Как шарик взбитых сливок. Он выносит ее на улицу – медленно, осторожно, как будто держит в ладони целый яичный желток и боится порвать оболочку. Он шепчет ей ласковые слова и поднимает ее высоко над головой, чтобы она посмотрела на звезды. Он играет с ней: вдавливает ладонь в землю, и мышка начинает бегать между его пальцами. Потом она зарывается в мягкую, рассыпчатую, жирную почву и исчезает.

Через некоторое время он зовет мышку, она слышит его голос, узнает его и следует за ним. Возвращается к Элизабет, заползает ей обратно в рот, когда та зевает, и вот Элизабет открывает глаза, сонно моргает и смотрит на него. Он спрашивает: «Тебе что-нибудь снилось?» И она отвечает, что да, снилось. И он рассказывает ей о мышке, о том, как поднимал ее к звездам, а она отвечает: «Во сне я летала в космос». О том, как мышка царапала землю когтями, и она говорит: «Во сне я добиралась до центра земли». О том, как он звал мышку, и она говорит: «Во сне я следовала за твоим голосом в темноте».