— О-о, милый, — протянула Меча.

Подошел официант с бокалом. Макс сделал глоток, по-настоящему наслаждаясь вкусом коктейля. Джина чуть-чуть больше, чем положено, с удовольствием отметил он. И это именно то, что ему сейчас надо.

— Ну и как это было? — поинтересовалась Меча.

— Беспокойно, — он поставил бокал на стол. — Годы мои уже не те для таких эскапад. Я тебе говорил.

— Тем не менее ты сумел. Достал записи.

— Достал.

— И где же они?

— В надежном месте, как мы и договаривались.

— И ты не скажешь, где именно?

— Пока нет. Потерпи еще несколько часов — для вящей безопасности.

Она взглянула на него пристально, пытаясь проникнуть в смысл ответа, и Макс знал, о чем она думает. На миг в ее глазах блеснула давняя и почти знакомая искорка недоверия — но всего лишь на миг. Потом Меча чуть склонила голову, словно прося прощения.

— Ты прав, — признала она. — Не надо, чтобы они сейчас были у меня в руках.

— Да, разумеется. Мы ведь обговорили это раньше. Обговорили и договорились.

— Поглядим теперь, что предпримут русские.

— Я только что оттуда — прошел мимо. Там вроде бы все спокойно.

— Может быть, еще не хватились.

— Да нет, уверен, что уже обнаружили. Я сильно наследил.

— Что-нибудь пошло не так? — спросила Меча с беспокойством.

— Все так. Просто я переоценил свои силы, — признался он, не кривя душой. — И потому пришлось импровизировать на ходу.

Он посмотрел туда, где за потоком автомобильных и мотоциклетных огней, несущихся по площади, начиналась аллея. Представил, как русские расследуют происшествие, как изумление мало-помалу сменяется яростью. И, чтобы притушить страх, сделал два глотка негрони. Даже как-то странно, что до сих пор там не завывают полицейские сирены.