Мне же, видимо, уготована смерть в огне. Стоит лишь вдохнуть поглубже, будет совсем не больно.
Кое-как поднявшись, я на ватных ногах шагаю к дверному проему – дверь уже отлетела в сторону, и теперь он напоминает скорее охваченную пламенем арку, но иначе из комнаты не выбраться. Окно оплавилось и теперь похоже на грязный свечной воск, но дверь… Может, удастся позвать на помощь. Может, хоть кто-то в Либерти-Сити додумался позвонить в службу спасения. Может, пожарные все-таки успеют приехать.
В ушах эхом отдается еще один выстрел, следом – другой, а затем – пронзительный женский крик.
– Мама!
Но никто не слышит меня, потому что кричать я больше не могу. Только обессиленно шепчу, кашляя каждые несколько секунд. Прикрываю нос в попытках защититься от едкого дыма, но толку от этого никакого. Да чтоб его!
Потолочные балки в соседней комнате уже обвалились на пол и догорают, разбрасывая вокруг мелкие искры. Перебраться через них в таком состоянии – все равно что выбраться с тонущего «Титаника», у меня уж точно не получится. Я без сил падаю рядом, прямо как очередная балка. Правое плечо обжигает болью, а с губ срывается хриплый стон.
Нужно доползти до дверей. До окна. Сделать хоть что-нибудь, иначе моя жизнь и вправду оборвется – и это будет вовсе не глупая шутка соседских ребят, не угроза папы, который вечно переживал обо мне сверх меры. Да пусть бы хоть весь испереживался сейчас, лишь бы был в порядке.
Звучит новый выстрел, а затем голоса впереди стихают. Лишь пламя гудит и потрескивает, пожирая маленький дом нашей семьи – еще немного, и от него останется лишь обгорелый каркас, горстка пепла да уродливые остатки мебели. И мое обугленное тело. В новостной ленте потом всплывет идиотский заголовок вроде «Алекс Нотт – девочка, которая не доползла».
Дура, у тебя же телефон в кармане – просто позвони девять-один-один! Но стоит залезть в карман просторных спортивных штанов, как оказывается, что никакого телефона там нет – лишь несколько мелких монет. Должно быть, он выпал, когда меня откинуло в сторону взрывом. Остался валяться рядом с кроватью, а я и не заметила.
Вернуться за ним в спальню – значит подписать себе приговор. К тому же теперь я не в состоянии и шагу ступить: все тело словно налилось свинцом, а голова кружится не хуже, чем после шумной вечеринки. Боже, лучше бы я перепила, а не вот это вот все!
Кашель царапает горло и кажется, еще немного, и я выкашляю легкие, только проще не становится. Проходит секунда, другая, а может, и целая вечность, и когда-то симпатичная гостиная, сейчас похожая на картинку из апокалиптического фильма, погружается во тьму.