Хочется закурить, но если я хотя бы потянусь за сигаретами, кто-нибудь из медсестер Дженкинса прикончит меня с особой жестокостью, так что я лишь шумно выдыхаю через рот. Покурю попозже.

– Нет, – качает головой Алекс. – А он?..

– Сгорел, muñequita. Заживо.

В глазах Алекс отражается ужас – кажется, еще немного, и она попытается отодвинуться в сторону или оттолкнет меня. Теперь, когда она цела и невредима, а руку не тяготит метка, чего ей стоит откреститься от меня и пойти своим путем? Моралес мертв, больше куколке не нужен никакой Змей, чтобы отомстить ему.

Но моя девочка достаточно смышленая, чтобы понять: я не отпущу ее, пусть она хоть десять раз захочет уйти. Я и правда предпочитаю не привязываться, но те, к кому я все-таки прикипел, остаются в моей жизни навсегда или покидают ее, как бы это ни оказалось больно.

Тоже навсегда.

– Спасибо, – шепчет она спустя несколько секунд, крепко сжав мою широкую ладонь. – Спасибо, Грегор. Он заслужил.

А вместе с ним – целый район, пусть и населенный в основном Отбросами, но об этом Алекс пока что лучше не знать. В конце концов, она должна понимать, в кого влюбилась. Я не белый и пушистый котенок и никогда им не стану. Смерть и опасность всегда будут идти за мной по пятам, не отвяжутся ни при каком раскладе, и в моих силах лишь защитить куколку от самых отвратительных сторон жизни.

– Ради тебя, muñequita, я готов сжечь кого угодно, – выдыхаю я ей на ухо и наконец целую снова.

Сминаю ее губы своими и запускаю пальцы в спутанные после сна волосы, а Алекс тянется ко мне навстречу и обвивает шею обеими руками, напрочь забыв о датчиках и проводах. Черт, кто бы знал, как я скучал по ее прикосновениям. По ее тонким рукам и едва уловимому аромату мяты. По коротким ногтям и чертовым острым ключицам.

Хочется отбросить в сторону приличия и взять ее прямо здесь, наплевав на безопасность и те десятки креплений, что поддерживают ее чудесные ноги. В конце концов, куколка никогда не была против попробовать что-нибудь новое: чем это хуже тех наручников, что мы использовали в клубе? Разница лишь в том, что в палате нас может прервать кто-нибудь из медсестер. Да и черт бы с ними.

И я запускаю ладони под тонкую больничную сорочку Алекс и жадно касаюсь ее обнаженного тела. Mierda, как же мне не хватало этих ощущений. Скольжу губами по шее, пробую кожу куколки на вкус – сегодня никакой вишни, лишь едва уловимый сладковатый аромат, и его одного достаточно, чтобы внутри разгорелось пламя, а в брюках стало тесно.

– Да ты реально поехавший. – Алекс старается остановить мои руки, но куда ей, скованной креплениями и датчиками. Я лишь ухмыляюсь в ответ. – Мы же в больнице!