Но иногда нужно отбросить принципы и прислушаться к сердцу. И второй раз я ту же ошибку не допущу: да, тринадцать лет назад я не сумел спасти Эмилию, но это вовсе не значит, что теперь не сумею спасти Алекс. Еще раз. И еще раз, если понадобится.

– Мы друг друга стоим, Алекс. И мне казалось, ты поняла это давным-давно.

Она молчит, а затем ослабляет хватку и шумно выдыхает, откинувшись обратно на подушки. Исчезает проступившее на лице напряжение, расслабляются плечи, да и брови у куколки уже не такие хмурые. Кажется, она даже улыбается.

До жути красиво. Искренне. Довольно.

– Прости, – произносит она после паузы. – Прости, что я тоже была дурой и повелась. Еще и думала, может, убежать второй раз. Убежала, ага, конечно. А потом… Там, в пожаре, я и двух слов связать не смогла. А мне тоже хотелось сказать, что ты классный.

– Спасибо, – хмыкаю я иронично.

– Не в этом смысле! В смысле, что я тоже люблю тебя, хотя ты ведь такой же урод, как и Бакстер, и когда-то мне даже хотелось тебе насолить.

Кто еще, кроме куколки Алекс, мог сморозить такую глупость? Признаться в любви и тут же смешать меня с грязью – это еще постараться надо. Но я ее не виню: это именно из-за меня когда-то погибли Нотты. Может быть, будь я расторопнее и спокойнее в те годы, родители Алекс до сих пор были бы живы.

И сгорели бы в Либерти-Сити вместе с остальными Отбросами.

К горлу подступает неприятный ком, я хмурюсь и отбрасываю пришедшую в голову мысль в сторону. Не хватало еще просчитывать бесполезные вероятности. Да, родители Алекс мертвы, но мы с ней до сих пор живы, а это главное.

– Тем лучше, что одним уродом в Майами меньше. Не люблю, когда кто-нибудь посягает на мой титул, – произношу я спокойно, даже весело. – Я хочу быть единственным уродом в твоей жизни, muñequita. И будет просто замечательно, если ты подберешь мне прозвище поприличнее. «Босс» меня вполне устраивало.

Слишком поздно. Отвлечь Алекс саркастическими шуточками не так-то просто: по глазам видно, что она уже сложила два и два. Уже несколько раз в нашем коротком разговоре я говорил о Моралесе в прошедшем времени, и до нее наконец дошло.

Стоило бы сообщить ей эту новость иначе. Может быть, после выписки, когда мы будем сидеть в моей огромной пустой квартире и пить джин в попытках наверстать упущенное и немного расслабиться.

– Ты прикончил Бакстера? – спрашивает Алекс полушепотом, словно боится, что у стен в палате тоже есть уши. Хорошая девочка, жизнь многому тебя научила.

– А ты думала, что я оставлю его в покое? После того, что он с тобой сотворил? Я не лучший человек, muñequita, и мало что прощаю. Моралес поплатился за попытку не просто сделать тебе больно, он поплатился за то, что метил на мое место. Жизнью, сотнями Отбросов и пентхаусом.