– Ах так! – Голос Уайетта ласкает слух. – Как насчет моей второй половинки? Моей ненаглядной? Моей любимой?

Я откидываюсь на подушки, уносясь к звездам:

– Ну ладно, так и быть, сойдет.

– Отлично! А теперь я немного посплю, хорошо? И буду видеть тебя во сне.

– Уговорил, – улыбаюсь я. – Спокойной ночи.

– Олив, – вздыхает Уайетт, – выключай телефон.

– Ты первый.

– На счет три?

– Один, – говорю я.

– Два, – шепчет Уайетт.

На счет три я прерываю вызов. И чувствую такой душевный подъем, что буквально парю в воздухе. Я закрываю глаза, но через несколько минут сдаюсь и отправляюсь на кухню.

И снова спускаюсь с небес на землю. Брайан сидит в тусклом круге света от кухонной вытяжки. Перед ним бутылка виски. Когда я останавливаюсь в паре шагов от него, он поворачивается, словно ждал моего появления. На него страшно смотреть: черные круги под глазами, волосы торчат во все стороны спутавшимися вихрами то ли после сна, то ли из-за отсутствия такового. Встревоженный, он тотчас же вскакивает:

– Ты в порядке? Ничего не болит?

«Все болит, – думаю я. – Только не так, как ты думаешь».

– Я в полном порядке. Просто хотела попить воды.

Пока я наполняю стакан, Брайан за моей спиной снова тяжело опускается на стул возле кухонного стола. Я поворачиваюсь, удивленно вылупив глаза:

– Ты ведь не пьешь!

Брайан залпом осушает стакан:

– Я раньше много чего не делал, а вот теперь начал.

Так непривычно видеть мужа здесь, на кухне, в фланелевой пижаме, которую я подарила ему на позапрошлое Рождество, вспоминать наши объятия и осознавать, что все это больше не повторится. Мне не суждено целовать Брайана, ощущать вкус соли на его коже, прижиматься к нему бедрами.