Милая врач-педиатр понятия не имела, как помочь Зои, разве что посоветовать ей радоваться.

– Что ж, это действительно тревожное расстройство, – сказала она.

Зои поморщилась и сообщила, что давно это знает.

– И например, Эйнштейн…

– Не думаю, что он Эйнштейн, – вежливо, но твердо перебила ее Зои.

– Скажите, а случилось что-то такое, что ослабило его тревоги?

Зои сочла бы, что произошло нечто как раз противоположное, хотя и слышала хихиканье Хари в соседней комнате, он смотрел какой-то мультик.

Сможет ли Хари когда-нибудь рассказать ей? Когда-нибудь объяснить тот странный молчаливый мир, в котором закрылся, каждый день возводя вокруг себя стены, пока наконец нечто не проломило их… возможно, потрясение? Может, он почувствовал леденящий холод, поняв, как близок к тому, чтобы потерять все, и как важно пользоваться тем, что имеешь? Но когда Хари расспрашивали, он просто и весело говорил, что это был монстр, и Зои предположила, что это некий образ и мальчик просто растерялся в шуме и темноте, когда ничего не видно уже в двух футах перед собой…

– Но вы довольны? – спросила врач.

Зои снова заплакала, но кивнула сквозь поток слез.

Домой они ехали медленно и, наверное, молчали бы, если бы не Хари, который каждый раз, замечая что-то, восторженно выкрикивал: «Дерево! Камень! Птичка!» – и Зои каждый раз приходилось сражаться со слезами. Она решила пока ничего не говорить Джезу, устроить ему сюрприз.

Она не сказала Хари, что они собираются уехать. Она не знала, как это сделать. А он, едва выйдя из машины, бросился к Патрику, крича:

– Патрик! Я умею говорить!

И Патрик запрыгал на месте, а потом замер, нахмурился и серьезно заявил:

– Да, Хари, но ты абсолютно должен дать мне говорить больше, чем ты!

Рэмзи повернулся к Зои, и в его глазах виднелась боль, когда он сказал:

– Неужели невозможно, чтобы вы…