– Ты мне так надоел своими напоминаниями, что я готов прямо сейчас помереть на этом месте назло тебе.

Я обошел вокруг церкви, удивляясь тому, как она преобразилась. Мэтт удалил весь дикий виноград, все сгнившие доски, переделал входную дверь и заменил старые деревянные ручки новыми – блестящими, медными, шаровидными. Двери были распахнуты, и окна тоже, и казалось, что церковь, подобно мне, дышит полной грудью.

Я внимательно осмотрел алтарь, и в глаза мне снова бросились две параллельные линии, проведенные когда-то мисс Эллой. Я прошел между рядами, подумал немного и сел около этих линий, прислонившись к алтарной ограде. Тихое пение Моза доносилось и сюда, и я начал вспоминать о прошлом и размышлять о будущем.

Сегодня я женюсь. При условии, конечно, что не возникнет никаких препятствий. Через час Мэтт посадит в свою машину нас с Кэти, Рекса, судью и доставит всех к входной двери церкви, где Моз с судьей возглавят торжественную церемонию. Я не рассчитывал на то, что Рекс поймет смысл происходящего, но все-таки пригласил его. А когда я попросил судью стать посаженым отцом невесты, он заплакал, так что мы с Кэти правильно сделали, остановив свой выбор именно на нем. Сегодня утром, проснувшись, я напомнил себе, что обещал простить Рекса. И это хорошо. Может быть, мои прежние обиды уже перемещаются на задворки памяти, а это то самое место, откуда начнется старт в новую жизнь. Кэти целый месяц занималась необходимыми приготовлениями, звонила друзьям, вела переговоры и при этом вся сияла. А дома каждую свободную минуту проводила за фортепиано. Что же касается Джейса, так мальчуган норовит то и дело поиграть со мной в бейсбол. Он все еще называет меня «дядя Так» и спрашивает, будем ли мы пить пиво на послесвадебном приеме. Я ответил ему утвердительно и, надеюсь, никого не шокировал.

Мысленно я стал «загибать пальцы», подводя итоги случившегося. Оглядываясь назад, я должен был признать, что не без вмешательства кое-кого «Вольво» Кэти застрял в канаве, о чем я прежде и не догадывался. Прошу тебя, ты, кто это все начал, не останавливайся, пожалуйста, и впоследствии. Все мы, и Мэтт в том числе, очень нуждаемся в своем гнезде, и Уэверли станет таким местом, а ты будешь его охранять. Мы тридцать три года переносили скудость, горечь и жили в аду, но ты был прав, послав нам это испытание. Нас секли, колотили, кормили оплеухами, но любовь превозмогла все. Не знаю, каким образом ей это удалось, но это так, а почему? «Тайна сия велика есть».

Я оглянулся, любуясь деревянным изваянием креста – шедевром плотницкого мастерства Мэтта, и, подводя итоги, произнес: