– Солнце в зените, Бойка!

– Так… – решительно высекает, будто черту подводит. – Ок, я обнимаю, а ты молчишь. Давай, у меня есть пятнадцать минут свободного времени, – сообщает без пауз и предисловий. По тону догадываюсь, к чему ведет. – Хочу тебя любить, Центурион, – сразу после этого горячего шепота руки в разгул идут.

– Называешь меня «киса», а сам и правда, как кот. Мартовский! – посмеиваюсь, когда забрасывает меня на стиральную машину. – Все углы в доме пометил!

– Исключительно по любви, – бесстыдно ухмыляется. – Ты меня спасаешь, родная. Помнишь, сама хотела: «Я готова бороться за твою человечность, сводный брат. Я хочу тебя спасти!» – передразнивает меня ржачным писклявым голосом.

– Ах ты… – выдыхаю и задыхаюсь, когда его ладони ныряют мне под халат. – Не смей глумиться! – тараторю и извиваюсь.

– Соррян, – произносит без всякого сожаления, впрочем. – Не мог промолчать. Ты такая огненная и одновременно задротная тогда была. Встал перед глазами этот образ. Вау-вау, на хуй…

– Встал, ага! – поддергиваю возмущенно. А потом уже серьезно: – Ты правда, что ли, вспоминаешь это прямо сейчас? Прекрати!

Закрываю ладонями ему глаза, будто это способно остановить трансляцию из прошлого. Подвисаю, когда Бойка высовывает язык, как-то пошло облизывается и снова во весь рот ухмыляется.

– Я таким дебилом был, – стебет сам себя. – Надо было тебя еще тогда завалить. На той чертовой крыше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Так я тебе и дала бы…

Убирая мои руки с глаз, смотрит так, что меня изнутри скручивает.

– А что, не дала бы?

– Еще и удивляешься?!

Как всегда быстро сориентировавшись, меняет тактику.

– А если бы я был нежным? – шепчет вкрадчиво, касаясь губами мочки моего уха. – Если бы я признал, что ты, охуеть, богиня, киса?.. Если бы сказал, что уже вмазан до смерти?.. Если бы трогал тебя вот так?..

Мой стон перекрывает его голос. И дело не в том, каких участков тела он касается. А в том, как именно Бойка это делает. Чувственно и нежно. Меня пробивает до дрожи. Сотрясаюсь выразительно, словно под воздействие электрического напряжения попадаю.

– Варя?

Сталкиваясь затуманенными взглядами, с хриплыми двусторонними вздохами замираем.

– Я тебя люблю, – выговаривает крайне четко и очень серьезно. – Ты моя жена. Моя. Родная.

Я… Вдруг порываюсь заплакать. Так сильно колотит от избытка эмоций, что это кажется единственным выходом.