Она терялась в моих объятиях или, напротив, заново находила себя? Я погладила Джуди по спине, а в голове блуждали мысли. Почему она никому не рассказала? Почему предпочла лелеять боль и страдать? Почему… Я прикусила язык. Тот же стыд охватывал и меня, когда я представляла, что придется объяснить Дереку, откуда те синяки и ссадины.

Дерек Ричардсон

– Учитель, проверь узлы, – шепнула через плечо Шерил.

Твою мать, действительно. Впервые я забыл перестраховаться, прежде чем продемонстрировать ученикам сделанную работу.

Присутствие в зале Астрид перетягивало все мое внимание. Урок я вел на автомате, рассказывая отскакивающую от зубов информацию. Сегодня мы изучали теусиро шибари, и я не мог не вспоминать, какое удовольствие вчера получил, связывая свою Нижнюю. И сколько ужаса увидел на ее лице.

– Два пальца проходят, все отлично! – обратился я к залу и тихо ответил Шерил: – Благодарю.

– Всегда пожалуйста, сэр.

Я повернул Шерил к зрителям и показал связку. Прожекторы слепили, но я сфокусировался и нашел Астрид. Она смотрела на сцену не отрываясь, и мой член запульсировал, наслаждаясь ее покорным видом. Мое внимание перехватил ее сосед с грязными волосами: он пялился на мою Сабу, и лишь огромная сила воли не позволила мне прервать урок. Разберусь позже.

Саймон не сводил глаз с Астрид все занятие.

– Что ты там рассматриваешь? – спросил я, когда урок закончился.

Я проводил Астрид в туалет и вернулся в класс. Саймон Фокс – один из лучших учеников и один из худших людей. С ним Астрид точно не стоит иметь ничего общего. Саймона восхищали физическая боль, истязания, садизм. Но его удел – случайные сессии с неопытными Сабами. Я надеялся, Саймон никого не покалечил: жалоб не поступало, но Нижние к нему не возвращались.

– Саймон, я обратился к тебе. Почему ты разглядывал мою… пассию?

До романтичного «девушка» или вульгарного «любовница» в обществе тематиков я не опущусь.

– Милая она, – ответил Саймон. – Такая кроткая.

Я вмиг оказался напротив смертника. Тот дышал мне в плечо и нервно потирал щупленькие ручки. Ничего, кроме отвращения, Саймон не вызывал, и я не выгнал горе-ученика со своего курса из жалости, а также наивной веры, что он станет лучшим Домом, чем был сейчас. Но в эту минуту мне хотелось не только вышвырнуть его за дверь, но и сомкнуть ладони вокруг его тонкой шеи или выбить пару кривых зубов.

– Никогда, – прохрипел я. – Не смотри на нее.

– Простите, Учитель.

Саймон шумно сглотнул, снял очки в квадратной оправе и принялся тереть их рукавом клетчатой рубашки. Похоть в его маленьких глазках не собиралась тухнуть. Сердцу, а вернее члену, не прикажешь.