– Но ты не девка, – возразил Дерек. – Ты была его приемной дочерью. Он к тебе приставал?

– Что? Нет! Как ты мог подумать о таком? Шериф бы никогда… – Я замотала головой. Во рту появилась горечь. – Он сказал, я слишком юна.

– То есть не исключено, что через пару лет ты могла бы заменить для него твою маму? Стать его новой женой?

– Меня сейчас стошнит, – предупредила я.

– Астрид, не пытаюсь тебя шокировать или обидеть. Я опираюсь на факты. Твой отчим ужасно поступал с тобой.

– Я… я знаю. – Рассматривая свои пальцы, я боролась со слезами. – Но я помню его хорошим, понимаешь? Он катал меня на спине, покупал мороженое, защищал от соседских мальчишек. Он… заменил мне отца.

Лицо Дерека исказили страдания.

– Детка. – Ричардсон схватил меня в охапку и посадил себе на колени. Я прижалась щекой к его крепкой груди. – Наша психика удивительна, она формирует защитные механизмы в зависимости от условий, в которых мы живем. Ты росла в мире безразличия. Для тебя норма – умалчивать о насилии, принимать его. Но, благо, на твоем пути встретилась подруга, которая жила в ином мире. Пат, верно?

– Да. – Я тепло улыбнулась. – Она из Нью-Йорка.

– Ты смогла выбраться. – Дерек поцеловал меня в висок.

– Но я все равно ему принадлежу, – прошептала я и вытерла щеки. – Ты видел это? – Я указала на белесые шрамы. – Это его метки.

Дерек обхватил мое лицо ладонями и вкрадчиво произнес:

– Ты не принадлежишь ему, Астрид, как и твои шрамы ему не принадлежат. Они твои. Только твои. Шрамы показывают, насколько ты сильная. Смелая. Живая. Носи свои шрамы с гордостью.

Я разрыдалась, и Дерек целовал каждый мой шрам, пока я не успокоилась. Теперь и отныне я принадлежала Дереку Ричардсону, и это было моим решением.

Дерек Ричардсон

Она призналась, что отчим, а именно Томас Дэвис, бил ее. Что ж, это было дерьмово. Охренеть как дерьмово! Но это шаг в верном направлении. Она поделилась со мной секретом. Не потому что я приказал ей как ее Доминант, а потому что доверяла мне. Сей факт стал охлаждающей мазью на мою ярость относительно ран Астрид.

Она жалела его. Жалела! Уму непостижимо!

Я поразился, какое большое у Астрид сердце, но Дэвис – абсолютно не тот человек, кто достоин ее сочувствия. Мне все еще было стыдно, что она увидела меня после стычки с Саймоном, и я надеялся незаметно для Астрид съездить в Луксон, чтобы отомстить этому Дэвису – если не за свою мать, то за Астрид. Я надеялся, она никогда не узнает о моем жестоком поступке, я не хотел запятнать Астрид чувством мести. Размышляя, как изобью этого ублюдка до полусмерти, я едва не пропустил звонок.