– Но он не может! – выкрикнув это, снова шагаю вперед и кусаю губы.
– И почему это я не могу, Аннабель Леонидовна? – откровенно давится смехом тот.
Я делаю глубокий вдох и понимаю, что других идей, как затянуть голосование, у меня нет.
– Потому что вы обманщик, – скороговоркой выдаю я, а Игорь Сергеевич зло щурит на меня глаза. Я же стараюсь смотреть на его дорогой пиджак и галстук, купленные на грязные деньги, которые он украл у собственной фирмы.
– Продолжайте. Очень интересно послушать.
У меня колени трясутся. Я судорожно перевожу взгляд с него на Андрея, у которого лицо не просто краснеет, а становится почти багровым.
– Вы подделали разрешения геодезистов, мошенничаете с деньгами и закупками, обманываете акционеров и портите имидж бюро. – Мой голос больше похож на писк, и я рада, что хотя бы договорила до конца.
Тишина, повисшая после моей короткой, но пламенной речи, почти звенит. Кто-то присвистывает, нарушая ее. Андрей поднимается из-за стола, а я вытягиваюсь от страха струной.
Голицын, где же ты?!
– Аннабель, выйдите за дверь, – говорит Андрей спокойным голосом, хотя я вижу, что его глаза горят гневом.
– Но…
– Аня! – Он повышает голос, и я готова расплакаться, но подпрыгиваю, когда чувствую вибрацию телефона в кармане.
Быстро разблокировав экран, я открываю сообщение от Ника с подписью «мочи» и, наплевав на всех, подбегаю к компьютеру с текущей презентацией, так как аудио на телефоне не воспроизводится, и подключаюсь через шнур.
– Вот вы сейчас все услышите! – намеренно не отрываю взгляд от монитора, дрожащими пальцами нажимая кнопки.
– Что за цирк, Андрей Григорьевич?
– Беспредел.
– Думаю, пора заканчивать…
Все разговоры мигом прекращаются, когда из колонок доносится голос Игоря Сергеевича: