Я заворачиваю за угол, направляясь к своей входной двери, и там сидит Камилла. Она поспешно встает, как только видит меня. Мои ноги на мгновение подкашиваются, но к черту это, верно? Это моя дверь. Моя квартира.

Я подхожу к ней, и в моей голове мелькает мысль схватить ее и физически убрать с дороги, но я этого не делаю. Мой свирепый взгляд говорит сам за себя.

Она не отступает.

И черт бы ее побрал. Я могу злиться, но у нее такое милое личико, на нем нет косметики, волосы собраны в пучок на макушке, и на ней майка, хотя она не носит майки на публике… И я колеблюсь.

– Хочешь заняться этим прямо здесь, в холле? – спрашивает она, упирая руки в бока и принимая боевую стойку. – Я не против. Пошли.

Я рычу. Это лучшее, что получается сделать. Люди в нашем здании теперь знают, кто я, и, без сомнения, с удовольствием продали бы какие-нибудь вкусненькие кадры, которые оплатят им аренду на следующие годы.

Она отодвигается ровно настолько, чтобы я мог отпереть дверь, а потом врывается внутрь и захлопывает ее у себя за спиной.

Я прохаживаюсь в дальний конец комнаты. Сумки с последнего заезда все еще свалены в кучу на полу, потому что, да, я веду себя как избалованный, испорченный мальчишка.

И мне, блин, плевать, что это так.

Она причинила мне боль.

И теперь я жалею, что впустил ее сюда.

– Риггс. – Мое имя в ее устах – мольба. Вопрос. И все остальные вещи, которые я не хочу признавать.

– Чего?

Я поворачиваюсь к ней лицом. Взмахиваю руками. Гнев хлещет отовсюду.

– Я должна была. Это моя работа.

– Менеджер по маркетингу дает предупреждение пилоту? Ругает его на глазах у всей гребаной команды? Насколько я помню, этого не было в твоей должностной инструкции.

Ей нечего сказать по этому поводу, а это значит, что она о чем-то умалчивает. Должно ли меня это волновать? Должно ли раздражать? Да черт его знает вообще.

– Язык проглотила, Моретти?

– Я сделала то, что должна была, – тихо говорит она, но весьма решительно.

– Реально? – усмехаюсь я. – Ты меня отчитала перед всем честным народом в гараже, как будто я мальчишка на побегушках, который облажался, а не пилот, который принес победу.