Сойер стягивает край моей шапки со лба прямо на мое пылающее от неловкости лицо и закидывает руку на плечо, чем заставляет рассмеяться.

В парке Ветеранов тихо и безлюдно. Хлопья снега медленно оседают на пожелтевшую траву. Скоро стукнут первые морозы, озеро покроется льдом, и можно будет кататься на коньках.

По всему периметру парка установлены постаменты со старыми истребителями, в выходные рядом с ними всегда полно любопытных детей. Когда-то мы с Сойером были такими же. Рядом с перехватчиком F-101 я заставила его дать клятву, что, вне зависимости от статуса отношений в выпускном классе, мы вместе пойдем на зимний и выпускной бал. Теперь же на зимний бал он идет с Мишель, потому что должен ей из-за меня и чертовой книжной ярмарки.

Застегнув молнию на жилете до самого подбородка, я грею пальцы о стенки стакана с теплым кофе и мельком поглядываю на Сойера. Мне нравится, что нам не нужно искать поводы для разговора, чтобы заполнить тишину, мы можем молча проводить время рядом друг с другом, и нам все равно будет комфортно.

Сойер отвязывает Эльзу и, достав из кармана куртки мяч, бросает его вперед. Радостно взмахнув хвостом, собака с рычанием несется за игрушкой.

Я сворачиваю к детской площадке и, стряхнув тонкий слой снега с деревянного гимнастического бревна, сажусь на него. Вдохнув полной грудью, я выдыхаю облако пара и вместе с этим чувствую болезненную ностальгию. Этот миг больше никогда не повторится. Через год мы будем студентами, которые приезжают домой только по праздникам.

– Поверить не могу, что скоро мы уедем отсюда. Столько воспоминаний. Помнишь войну снежками средней школы против старшей? Мы были младше, но все равно выиграли. А как ты учил меня кататься на коньках? Или как целое лето в младшей школе никто из девочек не подходил к озеру, потому что Джексон Моррис сказал, будто бы девчонки беременеют, как только заходят в эту воду.

– Джексон сам в это верил, потому что это первое, что ляпнул его папа, когда он спросил, откуда у мамы в животе взялась его сестра.

Улыбнувшись воспоминаниям, я делаю долгий глоток кофе.

К нам подбегает Эльза, и Сойер снова бросает мяч. Я не могу долго сидеть на одном месте, поэтому забираюсь на гимнастическое бревно и медленно прохаживаюсь по нему.

– Может, скажешь уже, в чем дело, Райли?

Взглянув на него сверху вниз, я останавливаюсь.

– Ты о чем?

– Я же вижу, тебя что-то мучает. Рассеянна, мало болтаешь и почти не задаешь вопросы, а это значит, что мысли заняты чем-то другим.

Прикусив губу, я притопываю носком кроссовки, раздумывая. Когда я говорю родителям о том, что делает Фелис, они считают меня импульсивной, а мои аргументы глупыми. Не знаю, то ли в силу возраста, то ли из-за чувства жалости к ней, а может, она и вовсе загипнотизировала их. Но все каждый раз выворачивается по одному сценарию: я – агрессор, жертву Фелис жалеют, а меня просят пойти в комнату и подумать над своим поведением.