– Кажется, ты не понял, что означает предложение «решить все мирно».

– Каллум? – зовет из дома тренер Брайт.

– Мы договорились или устроить твоему папаше киносеанс с его сыном в главной роли? – спрашивает Сойер, удерживая на месте дергающегося Каллума.

– Хорошо-хорошо! Договорились.

Дверь открывается ровно в тот момент, когда Сойер поднимает Каллума на ноги. Мистер Брайт, прищурившись, делает долгий глоток из кружки. Каллум вжимает голову в плечи и под пристальным взглядом отца словно становится меньше в росте и младше на несколько лет. Господи, не хотела бы я так же сильно бояться собственного родителя, это жутко и неправильно.

– Цел? – спрашивает тренер сына.

– Да, он просто поскользнулся, – отвечает Сойер, поправляя помятый воротник футболки Каллума.

– Вместо того чтобы заниматься любовными разборками, лучше бы шел заниматься учебой. Зайди в дом.

– Сейчас приду.

– Я сказал сейчас же.

– Увидимся в школе, друг. – Натянуто улыбнувшись, Сойер дважды похлопывает Каллума по щеке. Сильнее, чем следовало бы. У того на лбу вздувается вена, начинают ходить желваки, а кулаки плотно сжимаются. Я боюсь, что Каллум бросится на Сойера, но он бездействует.

Сойер берет меня за руку и уводит с крыльца. Мы не оборачиваемся и молчим, даже когда слышим, как хлопает входная дверь. Сворачивая с подъездной дорожки, я чувствую, что меня пробирает смех. Поднимаю голову и вижу, что Сойер сам едва сдерживается. А затем мы смеемся, громко, и я чувствую себя немного безумной, но счастливой и свободной. Мы победили.

* * *

В школу я собираюсь, испытывая эйфорию, хочется петь и смеяться. Внутри все еще есть страх, что Каллум решит выбросить что-то, но мы использовали железный козырь, а это значит, мы с Сойером действительно свободны.

Я уже потеряла счет, в какой раз за сегодняшнее утро подхожу к зеркалу, чтобы взглянуть на свои перекрашенные волосы. Я словно заглядываю в прошлое, в то время, где была счастлива и беззаботна, когда вижу, как локоны медового цвета спадают на плечи мягкими волнами. С моим настоящим цветом волос даже веснушки на щеках словно становятся ярче, а глаза зеленее. Мне нравилось быть блондинкой, но вчера, когда я взглянула на свои старые фото, висящие на пробковой доске, мне вдруг захотелось стать самой собой. Я только встала на путь любви к настоящей себе, без масок и притворства, и мне показалось, что возвращение прежнего цвета волос – одна из ступеней на пути к этой цели. Я больше не стесняюсь своих оттопыренных ушей и уходящих в рыжину локонов, за цвет которых меня так часто дразнили в детстве.