Закатив глаза, я цокаю.

– Ты понял, о чем я. Когда все так хорошо, что-то обязательно пойдет не так.

– Теория из твоих книг?

– Жизни.

– Тогда лучше думай о книгах, большинство из них заканчиваются хеппи-эндами. А теперь, не делая лишних движений, проваливай с моих коленей, Райлс, потому что это самая настоящая пытка. Серьезно.

Ойкнув, я быстро приподнимаюсь и снова ударяюсь головой о крышу, но в этот раз удар мягкий, потому что Сойер придерживает ладонь на моей макушке, страхуя от очередной шишки. Он всегда это делает, бережно и ненавязчиво оберегает меня от ударов и падений, и я до безумия влюблена в эти мелочи.

* * *

Сойер довозит меня до дома, где на крыльце, как сторожевой, уже стоит мой папа. Крепко зажмурившись, я съезжаю вниз по сиденью.

– Я забыла включить звук на телефоне после постановки. Готова поспорить, что у меня сотня пропущенных от родителей.

– Зайти с тобой?

– Нет, справлюсь.

Отстегнув ремень безопасности, я тянусь за сумкой, лежащей на заднем сиденье.

– Не буду целовать тебя на прощанье, не хочу подарить отцу инсульт на Рождество.

Рассмеявшись, Сойер целует меня в щеку, и, выходя из машины, я чувствую саднящую боль в груди, потому что не хочу расставаться с этим парнем даже на минуту. Это настолько глупо, что даже смешно.

– О чем мы договаривались? – спрашивает папа, когда я поднимаюсь по ступеням.

– Прости, забыла включить звук после постановки. Я же сказала вам, что пойду гулять с Сойером, позвонил бы ему.

– Но я звонил тебе, а ты снова игнорируешь правила. Сколько можно повторять одно и то же? Я не прошу невозможного, Райли, это ведь элементарные вещи.

Обычно ворчание отца будит во мне обиду и даже детский страх того, что меня накажут, но после проведенного вечера с Сойером я чувствую пьянящую радость, будто выпила пару кружек горячего глинтвейна. Шагнув вперед, я крепко обнимаю папу, заставляя его замереть.

– Ну не ругайся, – прошу я, похлопывая его по спине. – Я уже дома.

– Ну-ка дыхни.