– Можно поцеловать тебя, Райлс? – почти шепотом спрашивает Сойер.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. – Моргнув, он коротко качает головой. – Я, черт возьми, правда не знаю.

Сойер останавливается напротив. Его ладонь опускается на мою талию, аккуратно и бережно, словно я сделана не из плоти и крови, а из цветочной пыльцы. Поднимаю голову и вижу в его глазах нежность вперемешку с желанием. Я испытываю то же самое и уверена, что сегодня после бала мы наконец-то завершим то, что начали в моей комнате.

Он склоняется и целует меня. Касается губ воздушно и почти невесомо, и мне начинает казаться, что я парю над землей.

– Сделаю вид, что не видел этого, – слышится голос папы.

Я отскакиваю от Сойера, как от прокаженного, и принимаюсь расправлять невидимые складки на платье.

– Говоришь, у меня нет комочков туши? Спасибо, что подошел так близко и посмотрел.

Глядя на Сойера, папа выглядит настолько строгим, что у меня желудок сводит от страха. Но внезапно я вижу, как уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке и он с одобрением кивает.

– Райли, – папа грозит мне пальцем, – обидишь его, убью.

– Вообще-то я твоя дочь.

– И я лучше всех знаю твой скверный характер, поэтому прошу не обижать его. И хватит уже прятаться по углам, я ведь не слепой.

Плечи Сойера заметно расслабляются, и я с облегчением выдыхаю. Ни за что бы не подумала, что папа так спокойно отреагирует и даже не станет ворчать. Он всегда говорил, что я сначала должна окончить университет, а потом думать о парнях, но, видимо, для всех правил есть исключения.

Сойер надевает на мое запястье цветок-корсаж, а я креплю бутоньерку к его рубашке. Точно знаю, что он не хочет ее носить, но делает это, потому что для меня важно сохранять традиции праздника. Я готова простить ему джинсы вместо брюк, но не бутоньерку.

Спортивный зал Ноттингема похож на сказку: множество гирлянд, искусственный снег, повсюду блестки, даже диджейский пульт пестрит как рождественская ель. Столы с угощениями украшены в цветах Ноттингема: синий, золотой и серебряный. В большие чаши с пуншем добавлены пищевые блестки и красители, вместо стаканчиков фужеры из цветного пластика. Я довольна тем, как мы с оргкомитетом поработали над оформлением зала.

У чаши с пуншем уже стоят Хлоя и Митч, и я совсем не удивлена тому, что Митч тоже пришел в джинсах. Хлоя, одетая в платье в стиле шестидесятых, покачивается в такт песне Сэма Смита. Увидев меня, она визжит, широко раскрывая рот, и я замечаю, что ее язык уже окрасился в синий цвет.

– Зал потрясающий, Райли! – Подруга крепко обнимает меня, окутывая ароматом ванильных духов и алкоголя. – Билли принес желе с водкой, я помню, что ты говорила никакого алкоголя, поэтому попросила его все выбросить.