Флоренс вдруг понимает, что ненавидит чувствовать себя начинающей. Галерее четыре года. У них уже есть громкие проекты, отличная аудитория. И есть Грег, друзья которого приходят на каждую премьеру. Немного не хватает международной работы – кстати, в Европу можно попробовать подать Тьяго, – но когда вообще американских художников интересовало что-то, кроме Америки?

– Не знаю, Флоренс, работы Хелен требуют серьезного места. У тебя ведь небольшое помещение, мне кажется, они там будут чувствовать себя неуютно.

Агент, мерзкая тетка с ужасно вонючими духами, просто набивает цену. В этот момент Джек словно шепчет на ухо: «Ты не собачка, чтобы перед ними плясать».

– Я озвучила свое предложение, – пытается припомнить имя агента Флоренс, – Тесса. У меня достаточно места и отличная техника. Если хочешь посмотреть своими глазами, заходи в гости. А пока мне, к сожалению, пора. Была рада увидеться.

Тесса недовольно кривит верхнюю губу: кажется, она мечтала, что ее поуговаривают. А если выйти на саму Хелен? Иногда агенты намного хуже, чем сами художники. Хотя почему иногда? Эти пиявки почти всегда хуже.

На сегодня у нее остается всего одно дело, и оно еще неприятнее, чем запах дохлой собаки от Тессы. Бен Дженкинс и его мини-дива Хэйзел до сих пор не привезли работы. Флоренс пообещала себе, что даст им последний шанс. Если до завтра они не сдадут свои чертовы абстракции, пойдут на все четыре стороны. А когда в следующий раз закатят вечеринку, Флоренс вызовет полицию. Даже если это сделает ее похожей на миссис Харрис.

Она с трудом вспоминает адрес их мастерской. Даже наворачивает пару лишних кругов, ища нужное здание. Правда, это бесполезно: Бена и Хэйзел там нет. Работники месяца, не меньше.

Приходится вернуться домой. На часах только три, а Флоренс уже чувствует себя уставшей. Хотя она сегодня и поднялась в шесть: проснулась и больше не смогла уснуть. Пришлось вставать и собираться на работу, чтобы не лежать на кровати, где и так провела три дня.

Из квартиры Гуфи уже доносится музыка. Мало его Джек избил, очень мало. Хоть одного из кузенов проси повторить упражнение, можно даже Оскара, он покрупнее. Правда, живет во Флориде, но ничего. Будут же у них впереди семейные собрания.

Флоренс стучится к Бену. Ей долго не открывают, и приходится стучать снова, громче, настойчивее. Когда она уже готова подняться к себе, чтобы написать ядовитую записку с отказом в сотрудничестве, дверь приоткрывается. В проеме появляется заплаканное лицо Хэйзел.

– Чего надо? – шмыгает носом та.

– Где ваши картины и где Бен? Договаривались еще на вчера.