– Тебе не нравится Бронски?

Эта сумасшедшая любит делать гигантские инсталляции из всего, что попадется под руку, и все они одинаково похожи на хер. Джек готов поставить сотку на то, о чем Бронски треплется со своим психоаналитиком.

– Я не чувствую в этом себя, – со вздохом признается Флоренс. – Галерее четыре года, а я словно потеряла общую концепцию. Совершенно не понимаю, куда двигаюсь.

К их столу подходит официант, но Джек отсылает его коротким движением.

– Любимая, этот вопрос за день не решается. Люди на него за всю жизнь ответить не могут. – Он внимательно смотрит Флоренс в глаза. – А ты решила, что у тебя выдался более-менее свободный месяц, и ты уже все придумаешь?

– Нет, но я даже не знаю, с чего начать. Перебрала все, от инсталляций Бронски до NFT.

– А я могу предложить кое-что?

Джек уже понял: Флоренс не очень любит, когда кто-то сует нос в принципиальные вопросы ее работы. Весь месяц он учился затыкаться, но теперь… Вдруг сможет помочь?

– Если я отвечу «нет», ты не будешь вмешиваться?

– Не буду, – качает головой он. – Хочешь разобраться сама, только скажи.

– Да что же такое, – вдруг улыбается Флоренс, – теперь я хочу послушать, что ты придумал.

Она смотрит на него таким взглядом, что растаял бы камень. А Джек намного мягче.

– Что ты предлагаешь? – спрашивает она.

– Это ведь твоя галерея. Почему бы тогда не начать с вопроса, кто такая Флоренс Мендоса?

– Я хорошо себя знаю.

– Уверена? – Джек сжимает ее ладонь. Разговор становится слишком важным. – Сколько на тебя смотрю – ты стыдишься того, кто ты есть. Понимаю, сам такой же.

Флоренс удивленно приподнимает брови, но в глазах видно: попал.

– Знаешь, кому завидую? Адель. Она рот открывает, и ты слышишь, что она из Тоттенхэма, без золотой ложки в заднице. Ей все равно, кто и как ее воспринимает. А мы с тобой оба притворяемся. Ты – что не колумбийка. Я – что не из простой манчестерской семьи.

– Джек, какое это имеет значение?

– Ключевое. Любимая, мы не можем притворяться людьми, которых не существует. Ты никогда не будешь усредненной американкой, такие не встречаются в природе. Я никогда не буду усредненным британцем. Нет, вру, притворяться мы можем, в целом дело нехитрое. Но когда добираешься до сути вопроса, там уже врать себе не стоит.