– Я не ребенок, – возражаю я.

– Нет, ты мой ребенок, и я не позволю тебе продавать свое тело кучке богатых извращенцев! – кричит он, и мои щеки вспыхивают.

Я ловлю движение позади матери. Оказывается, это Софи выходит из дома, чтобы посмотреть, что происходит. Собравшись с духом, я быстро киваю ей. На ее лице написан страх, что разбивает мне сердце. Мне плевать на себя или на то, что отец или родители будут кричать на меня, узнав, чем именно я занималась последние несколько месяцев. Но если мои поступки вызовут у Софи боль или страх, я никогда себе этого не прощу.

– Говори тише, – бормочу я сквозь стиснутые зубы.

– Это еще почему? – интересуется он. – Ты не хочешь, чтобы твоя мать услышала, что ты была в секс-клубе и продала себя с аукциона за семьдесят пять штук?

Мама ахает и прикрывает рот рукой.

– Так вот откуда у тебя деньги, Чарли?

– Нет!

За спиной отца я вижу, как Софи берет мобильник и, прежде чем исчезнуть в доме, что-то печатает. Мне хочется одного: чтобы она ушла отсюда.

– О чем он говорит, Чарли? – спрашивает мама со страхом в голосе.

Я, поникнув, смотрю на нее.

– Мама, я не проститутка, – говорю я, и она делает глубокий вдох.

– Она ходила в один… один… секс-клуб, – с омерзением говорит отец, и я морщусь. Мне не нужно, чтобы мама узнала об этом. Это несправедливо по отношению к ней.

– Ты там работаешь? Это там, где Эмерсон…

– Эмерсон Грант? – бесцеремонно перебивает ее отец.

С трудом верится, но в эти мгновения я готова провалиться сквозь землю. Это более чем унизительно, и мне не хватает духу посмотреть матери в глаза. Я замечаю, как она отшатывается от меня.

Мой взгляд устремлен в землю, я пытаюсь мысленно заглушить крики стоящего рядом со мной и полыхающего яростью человека.

– Клуб принадлежит Эмерсону, – деликатно говорю я.

Я бы предпочла поговорить с ней наедине. Ненавижу себя за то, что тянула с этим слишком долго. Мама понимает меня; она бы не возражала, если бы я просто рассказала ей все до того, как узнал отец.

– О Чарли… – вздыхает она, опуская голову, и потирает лоб.