– Что-то не похоже, чтобы ты умела проигрывать, – спокойно заметил он, перетасовывая карты с середины стола.
Я поперхнулась и обернулась к отцу, сидящему рядом. За последние три часа он сказал суммарно слов шесть. Два – когда приехал домой и обнаружил нас с немцем моющими машину: «О, э-э-э, привет», после чего он поцеловал меня в щеку и скрылся в доме. Еще два за ужином: «соль» и si. Ну и последние два он произнес во время игры, когда менял цвета карт: «желтый» и «синий».
Мама, напротив, решила не волноваться, и я ее понимала. Знаменитые футболисты не производили на нее особого впечатления и раньше. Плавали, знаем.
– Ты никогда не любила проигрывать, – заметила она, когда Култи протянул ей карту, которую она с улыбкой взяла. – Ребенком постоянно заставляла нас играть в игры, пока не выигрывала.
Она не врала. Я помнила, какой упрямицей была в детстве. Упс.
– Да вы против меня сговорились. Хватит скидывать мне все свои карты, это просто нечестно.
Она снова улыбнулась, когда немец передал ей еще одну карту.
– Это просто игра.
«Это просто игра».
Взяв в руки карты, я встретилась взглядом с Култи. Это игра, но в ней не было ничего простого.
* * *
Пару часов спустя я постучала в дверь родительской спальни.
– Пап? Папа?
Из-за двери донеслось нечто, напоминающее «входи», поэтому я так и сделала. Папа, уже переодетый в пижаму, стоял в проеме между спальней и ванной комнатой, держа во рту щетку.
– Просто хотела пожелать спокойной ночи, – улыбнулась я.
Он поднял ладонь и вновь заглянул в ванную. Послышался звук бегущей воды; сполоснув рот, папа вернулся.
– Buenas noches. Хорошо поиграли. Мне понравилось.
– Тебе понравилось?
Папа серьезно кивнул и присел рядом.
– Ты хоть представляешь, как тяжело было никому не сказать, что он остановился у меня дома? У меня дома, Сальса! – выпалил папа. Так, это уже больше похоже на него. – Король спит в моем доме, стрижет мой газон и дружит с моей дочерью! – Он приложил руку к груди и глубоко судорожно вздохнул. – Это лучший подарок в моей жизни. – Он помолчал. – Только маме не говори.