Когда чуть позже днем я подъехала к дому, на тротуаре меня встретил горный велосипед, а рядом с ним – немец. «Ауди» поблизости не наблюдалось.

– Я не знала, что ты придешь, – сказала я, выбравшись из машины. – Я уже сходила на йогу в зал, знала бы – позанималась бы с тобой дома.

Я даже не шутила. Его задница в позе собаки… ох, господи боже. В последнее время только она и могла порадовать.

Култи отряхнул упругую попку, поднявшись.

– Я всего час жду.

Будь на его месте любой другой человек, я бы решила, что ему надоело стоять, но Култи был абсолютно спокоен.

– Ты на велике приехал? – спросила я, оглядывая незнакомый велосипед.

– Да, – ответил он, забирая у меня сумку. – Я его утром купил.

Я поднялась за ним по лестнице и протянула ключ от двери. Он оставил сумку там же, где я обычно ее бросала, и повесил папину кепку на соответствующий крючок. Папа сказал, что убьет меня, если я ее постираю.

– Пойду приму душ. Скоро буду.

Я быстренько сполоснулась, а когда вышла, Култи уже сидел на диване и смотрел телевизор. Захватив протеиновый батончик, я устроилась на другом конце.

Култи склонил голову, скользя взглядом от лица все ниже, ниже и ниже, к белой майке, которую я натянула поверх чистого спортивного лифчика, а затем еще ниже, прожигая дорожку до бедер. Он коротко, почти незаметно вздохнул, а потом янтарные глаза вернулись к лицу.

– Что такое? – нахмурилась я, готовясь к худшему.

– У тебя везде веснушки?

Он говорил о веснушках у меня на груди, а мои тупые соски реагировали так, будто он пялился прямо на них.

– Э-э…

Сухожилия на его шее напряглись, и Култи слегка скривился, если это можно так назвать.

– Я буду держать себя в руках. – Дрожащий вздох вырвался у него из груди и отозвался в моей. – У меня есть новость от адвоката.

– Плохая? – С моей чередой невезения ничего другого я и не ожидала.

– Нет. Она посмотрела твой контракт, набросала новый и завтра отправит его Кордеро вместе с чеком.