Глава двадцать первая

Глава двадцать первая

Наполняя водой последнюю бутылку, я помассировала себе затылок. Через окно возле раковины было видно чуть выглянувшее солнце. Будь у меня другие планы, я бы все еще лежала в палатке.

Только мама могла сподвигнуть меня на то, чтобы подняться в такую рань. Накануне она мне приснилась. Что происходило во сне, я не помнила, но ощущение было особое, как всегда, когда она снилась. Это было чувство счастья, сменявшееся грустью, но не безысходной.

Я решила, что сон был своего рода предзнаменованием для похода, намеченного на сегодня.

В конце концов, я была здесь из-за нее.

Но какая-то часть меня страстно желала остаться в палатке с Роудсом.

Я лежала в пижаме на спальнике почти вплотную к нему, и мы, посмотрев один фильм, принялись за другой. Ночь была тихой и умиротворяющей. Тишину нарушали только голоса актеров и приглушенный шум редких машин, проезжавших по проселочной дороге.

Честно говоря, это была самая романтичная ночь в моей жизни.

Только Роудс об этом не знал.

И когда мы скатывали спальники и разбирали палатку, он спросил, что я беру с собой в сегодняшний поход, а затем дал несколько предостерегающих советов. Потом, сидя на походных стульях, мы посмотрели на его телефоне прогноз погоды.

Именно поэтому я вытащила себя из постели в половине шестого утра. Я должна была выйти рано. Возможно, другой возможности пройти Адским маршрутом у меня не будет – если, конечно, я не останусь здесь до следующего года. Вскоре снег доберется до самых высоких вершин.

Я бы подождала, но… мне нужно было это сделать.

Позарез.

Напоминание о том, как коротка жизнь, накрепко засело у меня в голове. Я знала, что обязана хотя бы попытаться отметить галочкой еще один поход, раз время позволяло. Рискнуть – пан или пропал. Мама была сама смелость и неустрашимость. Я должна была сделать это ради нее.

Я накрутила себя так, чтобы раз и навсегда разделаться с этим долбаным маршрутом. Прогноз был хорошим. На одном форуме мне попался пост, автор которого сообщал, что прошел по нему два дня назад и это было здорово.

Так почему бы нет? В основном я собрала все, что нужно, и была готова к походу. Чтобы доказать себе, что могу.

Ради мамы и всех лет, которые она недополучила. И опыта, которого лишилась. Во имя пути, который проложила для меня своим жизненным курсом.

Я находилась здесь, в этом месте, и с надеждой в сердце – ради нее. Это меньшее, что я могла сделать.

Перетаскивая припасы в машину, я была настолько погружена в свои мысли, что не обратила внимания на фигуру, приближавшуюся со стороны гравийной дорожки. И обернулась, только когда послышался негромкий вопрос Роудса: