Я была ему небезразлична.

Эймос: А папа знает? Я: Конечно. Я ему звонила, но он не ответил. Клянусь, все будет ок.

Эймос: А папа знает? Я: Конечно. Я ему звонила, но он не ответил. Клянусь, все будет ок.

Доев батончик, я сунула обертку в продуктовый пакет, который использовала для мусора, и поскольку больше сообщений ни от Эймоса, ни от Клары, ни от кого-либо еще не поступило, поднялась с валуна. Вся нижняя часть тела молила о пощаде, но я продолжила путь.

Весь следующий час я была в полной заднице. Я думала, что нахожусь в хорошей форме и справлюсь.

Но я выдохлась.

Одна мысль о том, что придется идти назад, приводила меня в ужас.

Но я делала это ради мамы. Я была здесь и закончу этот маршрут, хоть ты тресни! И пусть это озеро будет самым прекрасным из всего, что мне случалось видеть.

Я упорно шла вперед.

В какой-то момент вдалеке сверкнуло что-то, напоминавшее зеркальную гладь, и я решила, что это озеро.

А между тем тучи продолжали сгущаться.

И снова полил дождь. Я достала мокрый брезент и укрылась под деревом.

Но на этот раз пятью минутами не обошлось.

Он лил минут двадцать или тридцать.

Как из ведра! А следом пошел град. И снова дождь.

От громовых раскатов сотрясались деревья. У меня зуб на зуб не попадал, а душа ушла в пятки. Я достала из кармана телефон и проверила прием. Его не было. Снеки, которые планировалось съесть у озера, я в основном схомячила по пути, чтобы не терять время. Получалось так, что, добравшись туда, мне придется сразу поворачивать назад.

Почти через час дождь наконец сменился моросью, и оставшиеся полкилометра показались мне пятнадцатью.

Особенно когда выяснилось, что это долбаное озеро – просто отстой.

Нет, оно было милым, просто… я ожидала чего-то другого. Вода в нем не искрилась и не была кристально чистой. Это было… озеро как озеро!