Он не шевелился, и я тоже. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Даже кожу покалывало.

– Я хотел тебе позвонить, но решил не давить на тебя.

– Почему? – спросила я таким тоном, как будто он только что признался, что любит есть майонез прямо из банки.

Он вздохнул:

– Потому что… Я уже несколько месяцев наблюдаю, как ты растешь. Не хочу быть тем, вокруг кого ты будешь расти. Тот, с кем ты была, отбрасывал на тебя слишком много тени, так? Не хочу ускорять события и мешать тебе самоопределяться.

Я снова услышала, как бьется сердце.

– Я знаю, чего хочу от тебя, но не тороплю тебя. Себя я понимаю. Я не поменялся, особенно по отношению к тебе. Я просто хочу, чтобы ты точно знала, что хочешь ты.

Я шумно дышала ртом.

– Не путай желание не давить на тебя с отсутствием заинтересованности. Я не с каждой женщиной делю кровать, не каждую впускаю в свою жизнь и тем более – в жизнь Эймоса. До тебя здесь никого не было. Пусть я пока не знаю, каковы на вкус твои губы, это не означает, что я об этом не думал и не собираюсь это узнать. Софи сказала бы тебе, что сердце у меня большое и хрупкое, поэтому я должен знать, что тебе нужно от меня, дружочек. Это понятно?

Сердце было на грани остановки. Или полного размягчения. И как мне теперь спать рядом с ним? При всей усталости – никак. Он мог бы с таким же успехом прижать меня и облизать с головы до ног, потому что ничего более волнующего и удивительного мне слышать не доводилось.

И он, безусловно, понимал, что душа у меня не на месте, потому что я пыхтела и с трудом выдавила только одно:

– Хорошо.

Верх красноречия. Я, которая болтала, не закрывая рта, которая по сути напросилась на этот разговор, не нашла ничего лучше, чем сказать «хорошо»!

Потому что я тоже себя понимала. И, вероятно, уже почти влюбилась в него, но… Он был прав. Момент еще не настал. Возможно, причина была в самой физической близости, а может быть, мне действительно нужно было быть уверенной. Какая-то часть меня призывала к осторожности. Я не хотела, чтобы мое сердце снова было разбито.

По правде говоря, после этих слов я прониклась к нему еще сильнее. Он так обстоятельно думал, так сильно и во многих отношениях мне нравился…

И если мы с ним на одной волне, то это важнее всего остального.

Однажды я узнаю, каковы на вкус его губы, но это не обязательно должно случиться прямо сейчас. Эта мысль наполнила меня такой радостью, что я невольно улыбнулась: внутри и снаружи. Внутри меня возобновилось желание завоевать его. Стать для него больше, чем другом.

Едва ли он видел мое лицо, но я все же приподняла брови и произнесла слишком жизнерадостным голосом – учитывая, насколько я была уставшей: