Надо же, она даже не усмехнулась! Но я слишком хорошо ее знала, чтобы повестись на эту удочку.
– Хотела бы я знать, что подразумевается под словом «много», – огрызнулась она, не сдержавшись.
Не говоря ни слова, я посмотрела на нее взглядом, которому научилась у лучшего в мире человека, чью кровать я покинула сегодня утром. Вот над чем мне следовало бы думать! Что происходит там – и может произойти. При этой мысли по коже побежали мурашки.
– В отношении тебя, Аврора. Я говорю об ошибке, которую он совершил… оставив тебя.
Бинго! Держу пари, эти слова дались ей нелегко.
– А, вот вы о чем! Ну, во‐первых, он меня
Я вынуждала ее сказать то, что прекрасно понимала сама.
Неужели она считала меня такой дурой, что я не
Похоже, да.
Она раздраженно фыркнула, повела темно-карими глазами по сторонам и снова уставилась на меня. Люди в футболках и фланелевых рубашках, в камуфляжных комбинезонах, старых куртках и пуловерах от Columbia – вот что предстало ее глазам. Ничего выдающегося или достойного внимания.
– Самое прямое отношение, – прошептала она, делая ударение на каждом слове. – Он не должен был разрывать отношения. Ты же знаешь, в каком он был стрессе, когда выходил «Тривиум». А тут ты с этими своими требованиями!
Под «требованиями» она имела в виду мой вопрос о том, когда мы поженимся. Потому что мне это
На протяжении четырнадцати лет я была ему самым верным другом, а оказывается – предъявляла
Но я удержалась от комментариев и сохраняла невозмутимый вид. Пусть продолжает.
– Он был в ужасном состоянии.
Живя в доме стоимостью десять миллионов долларов, разъезжая в туристическом автобусе стоимостью два миллиона долларов и летая на частном самолете, принадлежавшем его звукозаписывающей компании.