Ее шея начала краснеть, пальцы подрагивали, но прежде, чем она смогла взять себя в руки, я слегка наклонила голову и сказала, как я надеялась, последние адресованные ей слова:
– Прощайте, миссис Джонс!
И ушла.
* * *
По дороге домой моя голова побаливала и слегка гудела – сказывалось напряжение от пребывания в обществе ехидны. Это она воздействовала на людей подобным образом! Отчасти я до сих пор не могла поверить, какую пургу она пыталась прогнать.
Порядочные люди!
Надо же, с каких козырей зашла!
М‐да…
Я фыркнула и покачала головой как минимум раз десять, снова и снова прокручивая ее слова. Мне хотелось позвонить и все рассказать тете Каролине. И Юки. Или Кларе.
Но больше всего мне хотелось вернуться к той жизни, которой я жила сейчас. К той, которая вывела меня из состояния нерешительности, замешательства и страха. К людям, которые были значимы.
Я шмыгнула носом, почувствовав под ним влагу, и поняла, что она не отсюда – это из уголков глаз выкатились две слезинки. Я вытерла их ладонью. Мне требовалось объятие.
С той жизнью было покончено. Казалось, гора свалилась с плеч. И в ту секунду, когда я повернула на подъездную дорожку, я была готова.
К чему именно, я не знала, – просто к чему-то.
К будущему – больше, чем когда-либо. Возможно, ко всему.
Когда я свернула на дорожку к дому, воздух со свистом вырвался из моих легких. Решимость крепла во мне. Я ехала дальше, готовясь припарковаться, выйти и продолжать радоваться всему, что у меня было. Отчасти – из-за Джонсов. Но главным образом – так было и будет всегда – благодаря маме. Не будь этого места, не знаю, где бы я была и как себя ощущала.
Подъезжая к гаражу, я заметила Роудса: он выходил из дома с напряженным выражением лица, которое длилось не дольше секунды. Стоило ему заметить мою машину, как напряжение ушло, точно он почувствовал облегчение. Так и было?
Его фланелевая рубашка была застегнута наполовину. Майка, как всегда, обтягивала грудь. В руке он держал ключи – это я поняла, когда припарковала машину на обычном месте и вышла.