– Думала, что я не дам тебе времени? – он приподнял мое лицо за подбородок, ища ответ в лживых глазах.
– Я просто… Я не знала, как… Я…
– Я ведь никогда не давил на тебя и не ограничивал.
– Да! Я знаю, – я чувствовала, как к глазам подступают слезы. – Я очень виновата перед тобой, Ричард… Прости меня, – я снова уставилась вниз, ощущая, как крупные капли сорвались с подбородка и разбились об пол.
И эта была единственная сказанная ему за сегодня правда. В груди рвало и метало. Я чувствовала себя бессовестной, подлой обманщицей. Такой я и являлась. И мне стало вдвое хуже. Я хотела, но не могла выпустить из глубины горла правду. Какой-то невидимый барьер перекрыл ей доступ, и она тщетно билась о непробиваемые стенки. Я знала, что когда-то правда прорвется, но я должна была ускорить этот процесс, скорее выпустить ее наружу и дать ей огласку. Ради Ричарда.
– Эй… – его пальцы бережно тронули мой подбородок. – Не нужно плакать. Хорошо? Поговорим об этом позже.
Он приблизился к моему лицу и нежно коснулся губами соленых губ. От его чуткости сердце сжалось до размеров маленького комка, а мне стало еще противнее от себя самой.
– Тэя, – отстранившись от губ, но не прерывая зрительного контакта, на одном дыхании произнес Ричард. – Все эти дни я так сильно злился… Как никогда. Ни одна девушка еще не вызывала во мне подобные эмоции. И я понял одну вещь…
– Ричард… – мои глаза готовы были выкатиться из глазниц, сердце бешено заколотилось.
Дикий стук сердца отзывался звоном в ушах, предчувствуя неминуемую беду.