Уолкер объявил, что ему нужно сказать что-то действительно важное «кругу доверия». И вот мы здесь – Линкольн и я каждые несколько минут проверяем телефоны, чтобы убедиться, что наши дамы все еще вместе у меня дома.

– У меня есть потрясающие новости! – сказал Уолкер, как только мы заказали крылышки.

– Выкладывай, Дисней, – протянул я, запихивая в рот чипсы с кесо[19]. Это место было просто бомбическим.

Линкольн потянулся за чипсами, и я ткнул его вилкой.

– Я заказал все это для себя. Нужны месяцы, чтобы наверстать упущенное.

– Почему ты этого не сказал? – прорычал он, собираясь снова обмакнуть чипсы в мой «нектар богов».

– Я ткну тебя еще раз. И тогда ты не сможешь держать свою клюшку.

Любую.

– Монро подержит мою клюшку, – самоуверенно сказал Линкольн, и я сделал вид, что меня сейчас тошнит.

– Я собираюсь стать папочкой, – внезапно гордо объявил Уолкер.

Я подавился чипсами, хрустя и кашляя, в то время как Линкольн уставился на нас двоих.

– Прости. Это что сейчас было? Мы говорим о сексуальных извращениях? Потому что мне нужно подготовиться, прежде чем подумать о том, что какая-нибудь хоккейная зайка зовет тебя «папочкой», – Линкольн зачерпнул немного кесо, пока я пытался отдышаться.

– Нет, я имею в виду реальным папой, – ухмыльнулся Уолкер. Ни одного из них, казалось, совсем не волновало, что я чуть не ЗАДОХНУЛСЯ!

– Ладно… Уолкер. И ты собираешься усыновить ребенка? Потому что я не видел рядом с тобой ни одной девушки, и знаю, что тебя учили, что лучше надеть два презика, чем заняться сексом без него с прилипчивой дамочкой.

– Вы ее не знаете. Но скоро с ней познакомитесь, – радостно сказал Уолкер.

– Значит, от тебя залетела девушка, с которой ты провел одну ночь? – спросил я, все еще очень смущенный.

– Неа. Она любовь всей моей жизни.

Мы с Линкольном посмотрели друг на друга с одинаковыми улыбками на лицах. Потому что мы были большими поклонниками настоящей любви.

– Как ее зовут? Она в восторге от того, что беременна? – спросил Линкольн, потянувшись за моей чипсиной. Я оттолкнул его руку. Я не делился кесо и чипсами. Даже с лучшим другом.

Однако совсем забыл о своей монополии на поднос для чипсов, услышав следующие слова Уолкера: