Я застыл, ледяная паника пронзила меня. Таблетки были в ее сумочке.

Доктор взглянет и все поймет.

Я медленно потянулся за сумкой, чувствуя, как с каждым движением время неумолимо отсчитывает последние секунды.

– Вот, держи, дорогая, – сказал я с непринужденностью в голосе, гордясь тем, как удалось сохранить спокойствие.

Она порылась в сумочке и наконец нашла маленькую баночку с контрацептивами.

Моя рука скользнула в карман. Когда решил добиться того, чтобы она забеременела от меня, я начал делать одну странную вещь… носить с собой… наручники.

Хотя об этом знали только три человека в мире, Линкольн вселил в меня мысль, что никогда не угадаешь, когда все может пойти наперекосяк.

Например, эта ситуация была для меня совершенно неожиданной – наша педиатр вот-вот собиралась разрушить весь мой план. Я был готов, если все пойдет не так, приковать Оливию к себе наручниками… пока она не сдастся и не решит полюбить меня, невзирая на совершенные мной поступки. Не самый идеальный сценарий, но в такой безысходности другого выбора нет.

В моих планах не было варианта, при котором она и ребенок не были моими.

Я поглаживал металл наручников, мои нервы скручивало от напряжения, в то время как врач взяла баночку у Оливии.

– Это очень надежный бренд, – пробормотала она. Вытащив одну из таблеток из упаковки, она внимательно на нее посмотрела. – Хммм. Это все таблетки-плацебо, – заметила она, в голосе слышалось отчетливое удивление.

Я купил их в очень дорогом магазине. Все было запечатано в такую же баночку, как и у обычных таблеток. Вычислить подделку было невозможно.

Просто сахарные таблетки, которые нужно пить в последнюю неделю месяца.

«Чист. Я был чист», – убеждал я себя.

– Что? – прошептала Оливия, повернувшись ко мне с широко раскрытыми глазами. – Ты можешь в это поверить?!

Капля пота стекла у меня по спине. Черт. Черт. Черт.

Я открыл рот, потом закрыл, проглотив горечь, которая затопила мои рецепторы, и изобразил удивление.

– Не могу поверить!

Вот, это звучало удивленно… правда?