Рэнсом был прав, когда говорил, что мы не собираемся ее убивать. Он был прав, когда сказал, что я не стану этого делать. Что я не смогу.

И это делает ее слабостью. Особенно для меня.

В комнате – напряженная тишина, мы все погружаемся в свои мысли на бесконечно долгий момент. Затем Рэнсом нарушает тишину, высказывая то, о чем мы все думаем.

– Какого вообще хрена?

Вик вздыхает, его длинные пальцы постукивают по ноге.

– В точности мои мысли. У нас никогда прежде не было такого… личного задания.

– Что это, вашу мать, значит? – спрашиваю я, впиваясь взглядом в экран. – Зачем она ему нужна?

– И, кроме того, – бормочет Вик, – что за «я знаю»? Он знает, что она живет с нами, или это случайная работа?

– Ни хрена, – рычу я. – Это не может быть случайностью. Из всех девушек, о которых Икс мог бы попросить, почему именно она? Он наверняка знает, что она живет с нами.

– В противном случае это какое-то чудесное совпадение, – говорит Рэнсом, затем морщится. – Может это как-то связано с Николаем?

Вик качает головой.

– Очень маловероятно. Мы имели дело с Иксом еще до того, как узнали, кто такой Николай, и если бы Икс знал о том, что мы сделали, и хотел использовать это против нас, он бы уже это сделал.

– И то верно. Но это возвращает нас к вопросу Мэлиса: зачем она нужна Иксу?

Пальцы Вика постукивают-постукивают-постукивают по ногам. Похоже, он пытается привести свои мысли – и чувства – в порядок.

– Может, проверка, – говорит он через мгновение. – Он знает, что она у нас, и хочет увидеть, насколько глубока наша преданность. Может, он и не знает причины, по которой Уиллоу осталась с нами, но явно считает, что она имеет для нас значение, и пытается понять, как далеко мы зайдем, если он прикажет.

Я хмурюсь, потому что в этом есть смысл. Ненавижу.

– Мы и так делаем все, что он говорит. Какого хрена ему нужно нас проверять? – требую я.