Я делаю глубокий вдох, позволяя ощущениям захлестнуть меня, и это действительно немного облегчает боль, пусть она все еще там.

– Так лучше? – спрашивает он.

– Немного. Наверное, это займет какое-то время. Это было… – Я краснею и отвожу от него взгляд. – Это был первый раз, когда я делала что-то подобное.

Рэнсом усмехается, слегка наклоняя голову и касаясь носом моего виска.

– Хочешь честно? Я бы никогда даже не догадался, если бы не знал заранее. Ты как будто рождена для этого, и когда позволяешь себе расслабиться, творишь просто гребаные чудеса.

От похвалы у меня кружится голова, как и прошлой ночью, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь Рэнсому в ответ, а в груди разливается головокружительное чувство.

Он отводит руку от лобка и убирает волосы с моего лица. Пряди все еще немного растрепаны со вчерашнего вечера, так как я не принимала душ. Просто вытерлась полотенцем, но чтобы делать что-то еще была слишком вымотанной.

– Знаешь, когда ты переехала к нам, мы все договорились, что не будем тебя трахать, – говорит он, проводя пальцами по моим спутанным волосам.

– Почему? – спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу.

– Мы не хотели все усложнять. Надо было сосредоточиться на том мужике, который задавал вопросы о смерти Николая, и держать тебя подальше от его загребущих ручонок. А если бы мы тебя трахнули, то ты бы непременно забралась нам под кожу, так скажем.

– Я бы стала отвлечением, – бормочу я.

Рэнсом кивает.

– Да. А ты знаешь, какие мы, – поддразнивает он, нежно теребя прядь моих волос. – Очень деловые люди.

Я фыркаю, но потом мне кое-что приходит в голову.

– Но… тогда почему вы с Мэлисом трахнули меня прошлой ночью? Что изменилось?

Глаза Рэнсома блестят в лучах утреннего солнца, проникающего в комнату.

– Думаю, мы поняли, что уже слишком поздно. Ты запала нам в душу. Этого больше не скроешь. И отрицать не получится.

Сердце замирает. Его слова вызывают у меня отклик. Не знаю, что произойдет дальше, но мне приятно осознавать, что я не единственная, кто чувствует… изменения. И не единственная, ощущающая себя так, будто заразилась привязанностью к ним. Я тоже на них повлияла, и это весьма неожиданно.

Когда я впервые встретила эту троицу, они показались мне кем-то невероятным. Точно разгневанные боги, которые вышли из тьмы, чтобы посеять хаос, а затем вернулись в тень. Неуязвимые. Неприкасаемые. Словно ничто не могло пробить их броню.

Но я это сделала.