Я не могу насытиться. Похоть ударяет мне в голову… и сразу же опускается к члену. К этой твердой, пульсирующей линии у меня в штанах. Я со стоном прижимаюсь к ее губам, отрываясь только для того, чтобы сделать несколько глотков воздуха. Ее руки обвиваются вокруг меня, нежные пальчики скользят по моим плечам, мышцам спины, шее…
И это уже слишком.
Волна возбуждения, охватывающая меня, достигает пика во внезапном, неконтролируемом порыве.
Мои бедра дергаются, член набухает и пульсирует, и я кончаю в штаны. Сперма пропитывает мои боксеры спереди.
Я отрываюсь от нее, тяжело дыша, и отступаю на шаг назад.
Секунду мы с Уиллоу просто смотрим друг на друга. Мои эмоции – настоящий бунт, не поддаются контролю. Их так много. Больше, чем я могу вынести.
Не говоря ни слова, я поворачиваюсь и почти выбегаю из кухни. Во мне, словно ураган, бушуют стыд, разочарование, растерянность и желание. Я не оглядываюсь и не останавливаюсь, пока не возвращаюсь в убежище своей комнаты.
Закрыв дверь, я прислоняюсь к ней и обхватываю голову руками, пытаясь взять своих демонов под контроль.
40. Уиллоу
40. Уиллоу
Я стою посреди кухни. Сердце просто беснуется, пока я смотрю на дверь, за которой только что исчез Вик. Я не могу пошевелиться, едва способна думать, ошеломленная тем, что сейчас произошло. Губы все еще остаются припухшими после поцелуя, а тело гудит.
Это было так горячо. Возможно, это был самый горячий поцелуй в моей жизни.
В нем было столько сдерживаемого желания, столько всего предшествовало этому моменту. Я так долго хотела поцеловать Виктора, хотела почувствовать, как он прикасается ко мне, почувствовать такую связь с ним. И как же потрясающе это было.
Но потом… он снова замкнулся.
В общем-то, в этом есть смысл. У Вика все по регламенту, он полагается на правила и распорядок дня, которые помогают ему пережить день и не дают сорваться. Он уже нарушил эти правила, подрочив в тот день, когда не должен был, только потому, что я умоляла его об этом.