Он пожимает плечами. Затем склоняет голову набок, выгибая бровь.

– Когда у меня в голове слишком много всякого дерьма, я работаю над своей татуировкой. Это помогает. Хочешь, я добавлю к твоей?

Я начинаю нервничать из-за этого вопроса, но уже знаю ответ.

– Да, давай.

Мэлис улыбается, немного мягче, чем обычно, затем идет за своим тату-пистолетом. Ему требуется минута, чтобы все подготовить, и когда он готов, подает мне знак.

– Футболку долой, солнышко.

Я стягиваю ее через голову, откидываясь на спинку дивана. Сердце стучит сильно, поскольку я помню, как было больно в первый раз, но не отступаю ни на дюйм, когда Мэлис приближается ко мне с жужжащим пистолетом.

– Ты так и не сказал мне, что означает число 24, – бормочу я, сжимая диванную подушку одной рукой, когда кожу начинает жечь от вонзающейся в меня иглы.

На секунду мне кажется, будто он не собирается отвечать. Его взгляд сосредоточен, рука тверда, пока он водит татуировочным пистолетом по моей коже. Затем Мэлис начинает рассказывать.

– После того, как тюремная банда попыталась прикончить меня, я пошел за их главарем и убил его, – говорит он. Это звучит так легко, как нечто само собой разумеющееся, и я снова поражаюсь тому, какой жестокой жизнью жили братья Воронины. – Это спасло меня в тюрьме. Я сделал себе имя, заставил людей понять, что со мной не стоит связываться. После его убийства я провел двадцать четыре дня в одиночке. Было жестко. Но когда вышел, люди меня зауважали.

– О, – выдыхаю я, крепче вцепляясь в диван. – Значит, это число много для тебя значит.

Он кивает.

– Это символ того момента. В тот день я решил, что больше никогда не буду жертвой, и взял жизнь в свои руки.

Я с трудом сглатываю, понимая, как много для него должно значить то, что он рассказывает мне об этом. Когда я спросила его в первый раз, он не сказал, почему выбрал именно такой эскиз, и я рада узнать всю историю, какой бы мрачной она ни была.

– Спасибо, что рассказал, – бормочу я. – От этого татуировка мне нравится еще больше.

На его лице появляется намек на улыбку, и Мэлис останавливается, стирает немного крови и чернил, чтобы лучше разглядеть новое дополнение к моей татуировке. Когда он снова приставляет пистолет к моей коже, я вздрагиваю, боль возвращается. Мэлис несколько раз проводит по одному и тому же участку, и мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать от боли. Я делаю глубокие, ровные вдохи, пытаясь заставить себя расслабиться.

– Потрогай себя, – инструктирует Мэлис, его глаза поднимаются и встречаются с моими, в тусклом свете они кажутся почти черными. – Это отвлечет тебя от боли, как и в первый раз.