– Дело во мне, – наконец произносит Серафина. – Тест оказался положительным.

Ее голос срывается, а вместе с этим разбивается и мое сердце.

– Какой тест? – вытягиваю я шею в попытке заглянуть ей в лицо, но она отказывается смотреть на меня. – Ты что, беременна?

Сера прячет лицо в ладонях, ее тело сотрясают рыдания. Я лихорадочно обдумываю то, что может означать для нас положительный тест на беременность. Ребенок. Родительство. Немного пугает, поскольку случилось раньше, чем я представлял себе, когда играл в «А что, если…». Но мы справимся. Ради Серафины я готов на все, даже жить не по сценарию.

Я усаживаюсь на кровать и обнимаю Серу, пока она все еще продолжает плакать.

– Все в порядке, Динь. Вместе мы справимся. Я никуда не собираюсь. Беременность….

Она потрясенно смотрит на меня.

– Нет, Тай. Я о генетическом тесте. У мамы мутация BRCA, а этим утром я узнала, что и у меня тоже.

– BRCA? – повторяю я, ненавидя себя за то, что ничего не понимаю.

– Это ген рака, – объясняет она, и ее крошечное тело охватывает новый приступ рыданий. – Все плохо. Очень плохо. Существует большая вероятность того, что в будущем я заболею раком. Завтра… Завтра я иду к врачу, чтобы узнать подробности.

В моей голове будто бы взрывается бомба. Серафина. Ген рака. Все это просачивается в мой мозг в виде абстрактных идей, находящихся за гранями понимания. Я не могу смириться с услышанным. Не хочу принимать тот факт, что с ней может что-то случиться… что она может заболеть.

Из всех возможных вариантов этот даже не приходил мне в голову. Я даже не знал о генетическом тестировании. Почему она мне не рассказала?

И тут я осознаю, что она пыталась.

– Сера, – теперь голос срывается у меня. – Мне так жаль. Я должен был быть рядом. Прости, что не знал.

В груди зарождается такая сильная боль, что кажется, ее вот-вот разорвет на части. По сравнению с тем, через что ей пришлось пройти, все те вещи, о которых я беспокоился, кажутся смехотворными. Серафина снова отводит взгляд.

– Думаю… я была не уверена, захочешь ли ты об этом знать. Ты был так занят хоккеем и так переживал, и…

Ее слова выводят меня из равновесия. Если она действительно так думает, значит, я все испортил.

– Конечно, я хотел бы об этом знать, Динь. Я люблю тебя, – признание срывается с губ прежде, чем я успеваю себя остановить. Не знаю, подходящее ли сейчас время, хочет ли она вообще это слышать. Но это правда.

– Что? – Серафина поворачивается и с удивлением смотрит на меня.

– Я тебя люблю, – повторяю я, заправляя прядь влажных волос ей за ухо. – Чертовски сильно. И мне жаль, если я заставил тебя почувствовать, что это не так. Без тебя ничего не имеет значения.