Стены моего сердца взорвались. Самое кровавое убийство было сейчас в нем и в моих мыслях. Шаги ускорились, дождь, следующий за мной, усилился. Я наблюдала за всем через туманное окно перед глазами. Почувствовала, как слезы ломали ледяной замок.

Та, которая не может показать ценность, которую придает своей матери.

Та, которая чувствует себя в безопасности в объятиях человека, избившего ее отца.

Разум постоянно повторял эти два предложения, разогревал их и представлял в самом свежем виде. Мои слезы сломали замок двери, где они прятались.

Как только я вышла на главную улицу, пара сильных рук развернула меня, и слеза, сломавшая замок, сначала предпочла мой левый глаз. Когда упала первая слеза, первым, кого она увидела, был Каран Чакил. Мои слезы передали ему привет.

Мы стояли посреди дороги, крупная слеза упала из моего глаза на щеку, скатилась к подбородку. В глазах Карана появилось выражение, которое я никогда не забуду.

Он медленно наклонил голову к левому плечу и посмотрел мне в глаза. Пока мое тело наносило бесчисленные ножевые раны душе, которую ему наконец удалось поймать, кровь ее текла из моих глаз. Боль начала ослабевать. Тишина протянулась между нами, как пуповина.

– Аси.

Я всхлипнула и посмотрела на мужчину. За первой слезой последовала слеза гораздо большего размера, затем еще одна, еще и еще… Мои слезы смешались с дождевой водой.

Все накапливалось и давило на мою спину.

Это был самый настоящий вопль, самый настоящий крик за все девятнадцать лет. Через некоторое время струны порвались, и вместо того, чтобы сломаться в одном месте, они лопнули во многих местах одновременно. Правда в том, что я продолжала свой путь по хрупкой веревке. Неудивительно, что она порвалась.

– Я это сделал? – спросил он с ужасом в голосе.

Я покачала головой, закрыла глаза, и еще одна слеза скатилась по моей щеке.

– Это самый искренний крик моей души.

Когда мужчина притянул меня к себе, я не сопротивлялась. Бросилась в объятия Карана и прижалась к нему. Укрылась в объятиях человека, который избил моего отца. В желудке поднялся кислый вкус, и огонь, пылающий под моей ненавистью к себе, разгорелся. Хотя мы находились на середине дороги и мимо нас проехало несколько машин, я не обращала внимания на свет фар, увеличивавший наши тени, а просто обнимала мужчину.

В голове у меня вертелось бесконечное множество слов, но губы молчали. Думаю, с этого момента, какое бы зло Каран мне ни причинил, я буду ощущать тот же вкус покоя в его объятиях.