Он соглашается робким кивком. После этого я забираюсь на водительское сиденье и шарю по карманам в поисках ключей, готовясь к дороге на ферму, которая расположена в пятидесяти километрах отсюда.

Это долгая, болезненная поездка.

Парень ведет себя тихо, как ему и было сказано, и я ненавижу это.

Почему он не мог ослушаться? Почему он не мог быть маленьким засранцем и попытаться выцарапать мне чертовы глаза? Тогда это было бы намного проще.

– Все в порядке, малыш. Все будет хорошо, – бормочу я, больше для себя, в то время как мои пальцы сжимают руль мертвой хваткой. Я кручу колесико громкости на радио, отчаянно желая отвлечься, и в итоге радуюсь, когда раздается свежая мелодия шестидесятых.

Поднимая взгляд к зеркалу заднего вида, я наблюдаю, как Оливер смотрит в окно большими, растерянными глазами, полными слез. Он молчит, но дрожит, и я начинаю во всем сомневаться.

Но как я могу теперь повернуть назад? Я уже вляпался в это. Мне заплатили половину денег, парень видел мое лицо, и угроза Веллингтона не выходит у меня из головы…

«Эрл сказал мне, что ты чистюля и тихоня, так что я не сомневаюсь, что все пройдет хорошо. Но просто чтобы внести ясность – если мой пасынок сбежит, уверяю, последствия будут плачевными для тебя. Я не чистоплотен и не спокоен, – сказал Веллингтон перед тем, как покинуть мой дом два дня назад. Он остановился в дверях, прищурив глаза и уродливо ухмыляясь. – И мальчик все равно умрет, так что не стройте из себя героя, понятно?»

Я кивнул, медленно и уверенно.

«Тебе не нужно беспокоиться об этом».

«Хорошо. – Он фыркнул. – Больше всего на свете я ненавижу незавершенные дела».