Время замирает, и я вместе с ним. Мои слова затуманиваются, кожу покалывает. Сидни обращается ко мне, но я едва слышу ее из-за бешеного сердцебиения.

Мой взгляд устремляется на ее растерянное лицо.

– Зачем ты это написала?

– Что? – Она моргает, ее улыбка тускнеет. – Что не так?

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю вниз на свою руку, а также на знакомое слово, что глядит на меня в ответ:

лотос

– Сид, пожалуйста, скажи мне, зачем ты это написала, – умоляю я, почти задыхаясь от своих слов. – Почему «лотос»? Что это значит?

Я чувствую себя обезумевшим, совершенно сбитым с толку, мой взгляд дико мечется между девушкой, которую я люблю, и словом, которое преследовало меня и направляло более двух долгих десятилетий.

Это была она.

Все это время. Именно она написала его у меня на руке. Но почему, черт возьми, она мне ничего не сказала?

И почему она смотрит на меня так, будто понятия не имеет, о чем я вообще говорю?

– Оливер, я-я не… – Сидни качает головой, нахмурив брови. – Я написала не «лотос». Я написала…

Затем она всхлипывает и из нее вырывается сдавленный крик неверия и удивления, который она приглушает ладонью. Ее глаза округляются от внезапного осознания.

Сидни перелезает через меня, затем смотрит на буквы с противоположной стороны.

– О, боже мой… – хрипло выдыхает она. – Оливер… Я написала не «лотос». Ты смотрел на слово не с той стороны.

– Что? – Слово почти застревает у меня в горле, когда я моргаю, уставившись на те же каракули, которые я вырезал на каменной стене. Я знал, что это что-то значит, знал, что это каким-то образом важно, но тогда я этого не понимал.

И истина дошла до меня только сейчас, когда Сидни вновь написала это слово… только на этот раз правильной стороной вверх.