Она не любила его больше. Она просто любила его по-другому.

Тогда ее ответ я посчитал глупым, но сейчас все стало на свои места – особенно теперь, когда мой разум вот так крутился в безумстве, словно вращающаяся машина времени.

Было ли это неизбежно?

Если бы Брант не переехал жить к нам, пошли бы они по тому же пути?

Сейчас это слишком сложно осмыслить.

Мои кулаки все еще подрагивают от сдерживаемой ярости.

А по сердцу словно до сих пор проносятся стальными копытами.

– Поговори с ним. Уладь все это, – говорит Кип спокойно, но в то же время настойчиво, сидя рядом со мной, выслушивая все то, что я не произношу вслух. Мы подъезжаем к месту аварии, и я стискиваю зубы, когда он заканчивает: – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть к людям, которых мы любим больше всего.

Я фыркаю:

– Это не я тут должен что-то налаживать.

– Тогда позволь ему это сделать.

Мы обмениваемся колючими взглядами, когда он сворачивает на обочину, где перед нами стоят две смятые машины.

– Не знаю, смогу ли я.

– Это говорит твое эго, Бейли, – отвечает Кип, расстегивая ремень. Он замирает на мгновение. – Поверь мне. Оно того не стоит.

Я стискиваю зубы.

– Послушай… Джун все равно рано или поздно с кем-то сойдется, так? Это неизбежно. Ты не сможешь удержать ее от любви, как бы ты ни старался. По крайней мере, ты знаешь позицию Бранта, его отношение. Ты знаешь его самого. И ты знаешь, что он любит ее.

Это уже слишком.