Он мотает головой на фоне мелькающей игры:

– Нет правильного пути, Пич, и нет неправильного. Есть только путь, который ты сама выбираешь, и то, что ты решаешь сделать из этого выбора.

– Это звучит ужасно туманно, – стону я.

– Я же говорил тебе, что мой совет лишь наполовину действенен.

Я приглушенно смеюсь ему в плечо, придвигаясь ближе. Небо начинает темнеть, солнце прячется за пушистыми облаками, заставляя меня сильнее прижаться к Тео.

– Мама и папа сейчас так злы. Они злятся на меня, они злятся на Бранта. А Брант злится на самого себя, – с тоской размышляю я, перебирая край пестрого комбинезона. – И единственное, на что я злюсь, так это на то, что все так чертовски рассержены.

– Гнев – это не что иное, как вытесненная страсть.

Я прищуриваюсь, задумавшись над его словами.

– Страсть – это проблемы. Страсть приводит только к душевной боли.

– Страсть значит многое, и без нее жизнь была бы чертовски пуста.

Неспешное осознание приходит ко мне, пока я впитываю эти слова. Я мысленно возвращаюсь ко всей боли, что испытала, всем самым трудным моментам жизни и точно знаю, что лежит в основе всего этого.

Любовь.

Так много любви.

И какими бы душераздирающими ни были эти трудные моменты, я никогда ни за что на свете даже через миллион лет не откажусь от любви, которая их породила.

Я бы не отказалась от Тео, чтобы избавить себя от боли его потери. Я бы не отказалась от встречи с Брантом, чтобы предотвратить разрушительную силу нашей истории любви.

Да.