Он оборачивается, гневно смотрит на меня:

– А я не хочу, чтобы моя дочь путалась со своим чертовым братом!

Мы оба тяжело дышим, грудь напряженно вздымается. Я еще никогда не видела своего отца таким расстроенным. Таким переполненным эмоциями. Хотя он всегда был сентиментальным родителем, в то время как мама – голосом разума; он никогда не терял самообладания.

Я сломала его.

Из моих глаз льются слезы, как вдруг мама, возникнув рядом со мной, скрещивает руки на груди и заговаривает ровным голосом:

– Я согласна с твоим отцом, Джун. Я думаю, будет лучше, если ты поедешь в Нью-Йорк.

Я просто ошарашена. Возмущена. Меня охватывает гнев, когда я смотрю на них.

– Так вот как вы решили со мной поступить? Выслать в другой штат?

– Это не так, – говорит мама.

Папа вмешивается:

– Именно так. Расстояние – лучший способ справиться с этой ситуацией.

– Мне девятнадцать лет. Вам больше не нужно со мной возиться, – огрызаюсь я. – Я взрослый человек и не живу под вашей крышей.

Он стискивает зубы:

– Поэтому ты и съехала? Чтобы развлекаться со своим братцем наедине?

Уперев руки в бока, я выкрикиваю:

– Прекрати пытаться это принизить. Он не мой настоящий брат… мы любим друг друга.

– Черт возьми, Джун! – кричит он, рассекая рукой воздух. Он подходит близко, настолько близко, что я могу видеть каждую морщинку, каждую линию, исказившую его лицо. Я вижу отчаяние, сверкающее в его глазах. – Послушай себя. Ты пытаешься оправдать преступление. Ты защищаешь хищника.