Это несправедливо.

Это больно.

Обхватив маму руками, я тихо плачу, уткнувшись ей в плечо. Я отчаянно желаю «запрыгнуть» в эту фотографию и изменить нашу судьбу.

Тео бы не отправился на то место происшествия, а я бы не поцеловала Бранта, выполняя дурацкое «действие».

Мой взгляд падает на фотографию, лежащую среди неровных кусочков рамы.

Разбитая.

Треснувшая.

Я возвращаюсь в прошлое, вспоминая, как семь лет назад стояла на замерзшем пруду. Я до сих пор слышу, как колотится мое сердце. Жестокий смех Уайетта и его друзей. Брант зовет меня, мчится ко мне, его лицо – маска слепого страха. А потом… этот звук.

Я услышала его громче, чем все остальные звуки.

Мы все слышали его.

Тот первый треск.

Я никогда не забуду пронзившее меня чувство, когда лед раскололся. Это была всего лишь крошечная трещина – маленькая щель на поверхности. Но это было катализатором для большого разлома. Окончательного краха.

Конца.

Все тело словно превратилось в лед, пока я оценивала свои шансы. Тогда с противоположного берега я поймала полный ужаса взгляд Бранта. Он знал, что одно неверное движение может убить меня.

И сейчас, когда я прижимаюсь к своей матери, убитая горем, то же самое чувство пульсирует во мне. Словно лед сковывает мою кровь.

Мы та первая трещина.