Сейчас ее день рождения кажется ужасно некстати.
Я подбегаю к входной двери в нашу маленькую квартиру, скромно украшенную серпантином и частично сдувшимися воздушными шариками, и открываю дверь, чтобы увидеть знакомое лицо, сияющее мне в ответ.
Кип.
Он протягивает мне ужасно упакованную коробку, обклеенную чем-то похожим на меню из местных гастрономов.
– Ничего не говори, – смеется он, проходя мимо меня с чемоданом и стягивая с себя куртку. – Я в панике купил что-то, как только прилетел, взял скотч, но забыл саму оберточную бумагу.
Я моргаю:
– Это меню.
– Ресторан находится тут рядом.
– Хорошо, но нас бы вполне устроила подарочная карта. Она как раз помещается в бумажник. – Я смеюсь, когда он застывает на месте, щипает себя за переносицу и со вздохом качает головой.
– Ну, об этом я не подумал, Брант.
– Кип! – Джун несется из спальни, ее блестящие локоны развеваются за спиной. Она застегивает на груди темно-синий кардиган, вероятно, опасаясь очередного прокола в гардеробе. Она восторженно бросается к нему в объятия, улыбаясь мне через плечо. – Я так рада, что ты смог приехать. Я не видела тебя с переезда.
Кип помог нам переехать в октябре прошлого года. Он взял отгул на работе, чтобы посмотреть большой город и попрощаться с нами, когда мы входили в нашу новую жизнь.
Он был опорой для нас обоих, верным другом, и если что-то хорошее и произошло после поступления Тео на службу в полицию, так это то, что он привел Кипа в нашу жизнь.
Поскольку у него не так много родных дома, а его сестра учится за границей, в Швейцарии, мы пригласили Кипа в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать день рождения Джун вместе с нами. Он будет спать на матрасе в гостиной в течение следующих пяти дней.
И поскольку я не планирую воздерживаться от секса в течение следующих пяти дней, я очень надеюсь, что он взял с собой беруши.
– Черт, я рад тебя видеть, – говорит он, ставя ее обратно на пол, пока она скромно делает пируэт. – Как жизнь на Бродвее?
– Сложно. Невероятно. Изнурительно. Волшебно.
Он улыбается: