– Кэти…

– Думаю, мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать. В своей постели.

Разве не это она только что пережила?

– Имею в виду, я даже не успела повидаться со своим псом, и у меня дома полный кавардак…

– Кэти, мне чертовски жаль, что так получилось в Лос-Анджелесе… Из-за этих твоих фотографий с племянниками. Я знаю, что это тебя безумно напугало. И мне жаль, что так получилось.

– Все в порядке, – сказала она, подходя чуть ближе. Мне захотелось протянуть руку и схватить ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Но она стояла посреди комнаты, как затравленная лань. Я испугался, что она убежит, если я буду двигаться слишком быстро.

– Это не так.

– Ага, – согласилась она. – Но и твоей вины в этом тоже нет.

– И уж точно нет твоей.

– Ну, если кто и виноват, так это папарацци, которые преследовали меня, сделали фотографии и продали их, а также медиаагентство, которое их опубликовало. Но такова жизнь, верно?

Но это не было ее жизнью. До тех пор, пока она не встретила меня.

– Кэти. Я знаю, это тебя расстроило. Я понимаю. И я осознаю почему…

– Дело не только в том, что случилось с моими племянниками, – сказала она, подходя ближе. – Ты был прав. Я использовала это как предлог. Я использовала их и чувствую себя последней трусихой в мире.

– Кэти, ты не обязана…

– Прошу. Я должна это сказать. Дело не в том, что мне заплатили за то, чтобы я поехала с тобой в тур. Дело даже не в том, что наши отношения были ненастоящими. Дело не только в моих фотографиях с твоими друзьями и в том, что меня называли «тусовщицей», как будто они пытались пристыдить меня, словно шлюху.

– Ты не шлюха, – сказал я. – Знавал я шлюх. Зейн, например. – Это была моя попытка разрядить обстановку.

Дохлый номер.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах заблестели слезы. Она выглядела такой маленькой, словно парила в воздухе посреди комнаты, и такой хрупкой, какой я никогда ее не видел, – и мне это чертовски не понравилось. Я шагнул ближе, намереваясь заключить ее в объятия.

– Это наша с Джошем фотография.