– И ты разбрасываешь повсюду свои грязные кружки без подставки.

Я рассмеялась.

– Черт. Большая злая рок-звезда хочет, чтобы я пользовалась подставкой? Боже, мне так жаль.

– Когда ты оставляешь круглые пятна на моей мебели, да.

– Это было один раз, потому что ты задел ее, и содержимое расплескалось. Это полностью твоя вина.

– А ты склонна винить меня в том дерьме, которого я не совершал. Это был Макс, а не я.

– Давай винить во всем пса!

– И ты плохо воспринимаешь критику.

– Ты уже закончил?

– Нет. – Он улыбнулся своей фирменной широкой, ослепительной улыбкой, от которой женщины теряли сознание. – Могу продолжать так несколько дней.

– Эта ухмылка на меня не действует, так что давай просто перейдем к делу. Я поняла тебя.

– И ты всегда меняешь тему, когда люди говорят тебе то, чего ты не хочешь слышать.

– Ладно. Теперь ты можешь остановиться.

– Что? Я дошел до конца. Это последнее. – Я ни на секунду в это не поверила, но он просто толкнул ногой мою левую лодыжку, ту, на которой у меня была татуировка в виде ангела. – Помнишь, когда мы их набили?

– Да. – Как я могла забыть? – После того, как умерла мама. – Я слегка нахмурилась, глядя на него. – У нас ушло на это около двух лет, потому что ты был трусом.

– Потому что я хотел убедиться, что у нас получится что-то классное, а ты не заставишь нас набить одинаковых розовых единорогов или еще какую-нибудь хрень.

Я закатила глаза. Татуировки получились классными, и да, это была моя идея, но, к счастью, он согласился.