– Людям не обязательно дарить тебе подарки каждый раз, когда они тебя видят.
– Не каждый раз. Только когда они уезжают. Как когда ты участвовал в родео, помнишь? И после того, как вернулся от Шай-Вив.
– Помню. – Я не упомянул, что подарки были вызваны чувством вины. Всякий раз, когда я оставлял его, то чувствовал себя паршиво, поэтому никогда не возвращался домой с пустыми руками. Теперь все дошло до того, что он стал ожидать подарков, и поскольку мне не хотелось его разочаровывать, то я старался всегда радовать его. – Но Шай не обязательно привозить подарки.
– Конечно, я привезла тебе подарок, – перебила Шай. – И отдам тебе его, когда мы приедем к твоей бабушке, хорошо?
– Ладно. А папочке ты тоже привезла подарок?
– Так, парень. Хватит. Нехорошо просить подарки.
Шайло рассмеялась.
– Я привезла очень особенный подарок твоему папе. – Она понизила голос только для моих ушей. – Ты получишь его позже вечером.
– Правда? Что ж, так уж получилось, что я тоже припас кое-что
Шайло усмехнулась.
– Сочное, говоришь?
– Мгм. И этот подарок я буду дарить тебе всю ночь напролет. Не останавливаясь. Даже батарейки не понадобятся. – Я искоса взглянул на нее. – Еще не поздно передумать насчет воскресного ужина.
– Заманчиво. Но мы идем. Я хочу всех увидеть.
Ну, разумеется.
Двадцать минут спустя я подъехал к дому тети и дяди. Крыльцо было украшено тыквами и паутиной, а во дворе перед домом стояло старое пугало.
Я открыл дверцу Ноа, и он помчался через лужайку. В свежем и прохладном воздухе пахло древесным дымом, золотые, оранжевые и красные опавшие листья были собраны в большую кучу. Я подошел к Шайло у пассажирской двери. Она облачилась в черную толстовку с капюшоном, рваные джинсы и армейские ботинки, как при нашей первой встрече в аэропорту.
– Как Джесси? – спросила она, когда мы пересекали лужайку перед домом.
Ноа сорвался с места и прыгнул прямо в огромную кучу листьев. Я поднял его и снова толкнул его в груду листьев.
– Ему стало лучше.